Юлия Монакова - Три девицы под окном

Очутившись в спасительном пространстве своего кабинета, Ася заметалась от стенки к стенке, как тигрица в клетке. Она маялась, не находя себе места от странной пустоты и тоски, поселившейся внутри. Ей просто физически был необходим Князев. Как воздух. Как вода. Как сон. Как еда… Она понимала это совершенно отчётливо, но не представляла, что ей теперь с этим делать. Она прикидывала и так, и эдак возможные способы устроить очередную встречу, но все они выглядели жалко, по-детски нелепо – наверняка он сразу догадается, что она примчалась в Питер только ради него. Быть жалкой и смешной Ася не любила. И вообще, она скорее откусила бы себе язык, чем первой призналась бы Князеву в своих чувствах.

После очередной шальной идеи, пришедшей ей в голову, она рискнула посоветоваться с главредшей.

– А давайте сделаем материал про питерский цирк на Фонтанке? – врываясь в кабинет начальницы без стука и «здрасьте», предложила она. Главредша как раз собиралась позавтракать. Ася застукала её в тот момент, когда она подносила ко рту кусок хлеба с ветчиной, держа в другой руке чашку кофе. При внезапном появлении Аси рука главредши дрогнула, и несколько капель бодрящего чёрного напитка упало на клавиатуру компьютера.

– Твою ж мать, Аська! – ругнулась главредша и полезла за салфетками. – Если клава сдохнет, я тебя убью!

Ася, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, выждала более-менее приличную паузу и навязчиво напомнила о своём предложении:

– Это довольно интересная тема… Я, например, могла бы за неё взяться.

Главредша посмотрела на Асю с жалостью, как на душевнобольную.

– Девочка моя, у нас в городе есть знаменитый цирк Никулина на Цветном бульваре, а также Большой цирк на проспекте Вернадского, не говоря уж о многочисленных частных шарашкиных конторах с всевозможными цирковыми шоу… Если бы мне потребовался материал про цирк, подчёркиваю – если бы, то я не стала бы отсылать тебя аж в Питер. Но меня – вот незадача! – вообще не интересует эта тема.

Каждое слово было гвоздём, вбиваемым в крышку гроба Асиных надежд.

– Ты-то с чего вдруг так к питерскому цирку воспылала? Вчерашнее интервью с Князевым сорвалось? – обеспокоилась главредша. При упоминании этой фамилии всуе Ася вздрогнула. Щёки словно опалило огнём.

– Нет, – хрипло и отрывисто бросила она. – Интервью я взяла.

– Тогда в чём дело? Тебе вчера не удалось его трахнуть, и ты хочешь отправиться в северную столицу, чтобы наверстать упущенное?

Из-за того, что слова ударили точно в цель, хоть и были выражены столь грубо и принижали всю трепетность и хрупкость нового для Аси чувства, она почувствовала себя втоптанной в грязь. На свою беду, главредша не заметила гневных разрядов, которые метали Асины глаза, и наставительно продолжила:

– У нас, если ты забыла, журнал для молодых, успешных и карьерно-ориентированных женщин, а не для малышей – любителей клоунов, дрессированных собачек и сладкой ваты в антракте. Может, ты просто есть хочешь? – озабоченно поинтересовалась начальница. – У тебя глаза какие-то голодные. Вот, присаживайся, перекуси со мной, – и она радушно кивнула на стопку домашних бутербродов в промасленной бумаге, этакая пусечка, хлебосольная хозяюшка, словно это и не она секунду назад отчитывала Асю, как строгая директриса – провинившуюся школьницу.

Ася взглянула на бутерброды и почувствовала тошноту.

– Я… не ем по утрам такую тяжёлую и жирную пищу, – выдавила она из себя наконец. – Кстати, и тебе не советую. И так жопа скоро на стуле перестанет помещаться.

– Ты охренела?! – возмутилась главредша, но разобиженная Ася уже выскочила из кабинета.

– Можно? – в дверь нерешительно поскрёбся Пашка. Ася никак не отреагировала на его появление, продолжая сидеть и пялиться в противоположную стену. Пашка принял молчание за согласие и просочился внутрь.

– Ты, вообще, как? – спросил он с опаской. – Что с тобой происходит, Ась?

Она продолжала молчать и не обращать на него никакого внимания.

– Ты что, – мрачно осведомился Пашка, отчаянно ревнуя, но старательно делая вид, что ему наплевать, – действительно втрескалась в этого питерского клоуна?

Ася сфокусировала на нём свой рассеянный взгляд. Ей стало ясно, что слух о ней и Князеве уже распространился по всей редакции. Вот же тварь главредша!

– Клоун – это ты, Паша, – грубо отбрила Ася. У неё сейчас не было моральных сил на дипломатию. – Только не по профессии, а по жизни.