Юлия Монакова - Три девицы под окном

– «Приезжайте в Питер, девчонки!» – подражая голосу Князева, психовала Ася всю дорогу в такси. – Очень милое приглашение, ничего не скажешь… Интересно, зачем я туда попрусь? Неужели для того, чтобы передать ему журнал с интервью, который он может преспокойно купить в любом киоске? Тьфу! Да он вообще, наверное, гей.

– Конечно, ведь только гей способен устоять перед твоими чарами, – поддела Нелька, – да и то не каждый…

Ей тоже было ужасно досадно из-за того, что Князев так резко смылся, но ещё больше раздражала сейчас Ася. Эта её бесконечная уверенность в собственной неотразимости! Впрочем, Ася тоже была на взводе. Ещё бы – упустить с крючка такую невероятно аппетитную рыбину!

– Ты мне, кстати, очень мешала во время интервью, – сказала она сухо, стараясь не встречаться взглядом с Нелькой. – Постоянно влезала с какими-то неуместными рассуждениями…

Нелька проглотила обиду, уговаривая себя не слишком расстраиваться. Она понимала, что в Асе сейчас кричит собственное ужаленное эго и боль от краха надежд.

– Думаю, что Князеву мои ремарки не казались такими уж неуместными, – спокойно отозвалась она. – Во всяком случае, ему явно было интересно… – и, увидев, как искривилось Асино лицо, добавила жалобно:

– Ой, перестань дуться, а?! Ну, давай мы сейчас с тобой ещё из-за мужика расплюёмся. Отличное решение, тем более, что наш герой вообще убежал… Чего нам теперь делить?

– Уф, ты права, – Ася спрятала лицо в ладонях. – Прости меня, Нельсончик, я словно с цепи сорвалась. Просто… у меня такое, пожалуй, впервые в жизни.

– Завидую, – вздохнула Нелька. – Мне бы так: чтобы парни, которым я не нравлюсь, были всего лишь исключением, а не правилом. Слушай, Ась… А этот Князев тебя реально так зацепил, или это именно досада из-за его неприступности? Может, он тебе на фиг не сдался?

– Да он вообще урод! Дебил конченый! – выкрикнула Ася со страстью. Таксист опасливо покосился на неё в зеркальце. – Ух, и сделаю я ему интервью теперь, то-то порадуется! Все-все его откровения оставлю. Вот пусть потом ему стыдно будет…

– Ты что?! – поразилась Нелька. – Не смей! Не надо! Он же по-человечески просил… Ты сама говорила, что журналистская этика и профессионализм превыше всего…

– Да плевать мне на этику и на этого Князева – плевать… – отозвалась подруга совершенно убитым голосом. – Просто хочу, чтобы и ему стало хоть немного больно.

– Пожалуйста, не делай этого! – взмолилась Нелька, всерьёз испугавшись. – Он же тебе доверился! Как ты потом сможешь ему в глаза смотреть?

– Если бы я была уверена, что смогу когда-нибудь ещё раз посмотреть ему в глаза… – Ася отвернулась и тихо заплакала.

Нелька оцепенела, не веря в то, что происходит. Она поразилась бы меньше, если бы увидела, что плачет каменная статуя. Но Ася! Гордячка, заносчивая красавица и разбивательница мужских сердец – льёт слёзы из-за неудавшегося романа?!

– Ну, брось ты, – она робко погладила подругу по плечу. – Ась, ведь не всё ещё потеряно! А новую встречу действительно можно при желании организовать, если чуть-чуть подсуетиться. Тем более, у тебя остался адрес его электронной почты. Сначала отправишь интервью на согласование, а там слово за слово – и переписка завяжется… Рано паниковать!

Ася перестала плакать. Слова Нельки звучали разумно.

– Ну ладно, – утирая слёзы платочком, сказала она. – Так и быть… дадим этому самому русскому Копперфильду второй шанс.

Говорят, что утро вечера мудренее. Ася наивно полагала, что, стоит ей переспать со своей проблемой ночь, наутро весь мильон её терзаний покажется сущим пустяком. Однако она ошиблась… Пробуждение по звонку будильника принесло не облегчение, а полную апатию и нежелание вылезать из-под одеяла. И дело не в том, что она банально не выспалась (домой они с Нелькой попали уже около пяти утра). Просто, вынырнув из прекрасного сновидения, где всё самое желанно-сокровенное стало вдруг близким и возможным, Ася оказалась один на один с невыносимой унылой реальностью, в которой с ней рядом не было Князева.

– Дура, дура, дура, – бесконечно повторяла она, стоя под пронзительно холодным душем, лупившим её тугими беспощадными струями. Это ж надо умудриться так вляпаться! Втюриться по уши в человека, с которым знакома несколько часов! И самое главное – втюриться безответно, как ни стыдно было в этом признаваться даже самой себе.

Когда она приехала в редакцию, её там просто не узнали. Из жизнерадостной, остроумной и кокетливой особы с бойким язычком Ася вдруг превратилась в сущую мегеру с ПМС. Только что на людей не кидалась. Огрызалась, хамила, истерила и почти кусалась в ответ на любой безобидный вопрос.