Светлана Славная, Анна Тамбовцева
Три девицы под окном...
Посвящается Галине Волковой и ее светлой любви к А. С. Пушкину
Иван Птенчиков бежал по пустынному парку, окутанному осенней дремотой. Потревоженные листья возмущенно шуршали под ногами.
— Ишь, «очей очарованье»! — усмехался Иван. — Надо думать, на дереве вам было веселей, чем на сыром асфальте.
В отличие от Пушкина Птенчиков осень не любил. «Краса» красой, но много ли ее увидишь, сидя целый день в душном помещении? Иное дело летом. Свобода! КАНИКУЛЫ!
Только не подумайте, что речь идет о юном пареньке, замученном образованием. Иван Иванович Птенчиков был взрослым, вполне состоявшимся человеком. Просто он работал в школе, преподавал русский язык и литературу. Вот и сейчас, пересекая трусцой безлюдный парк, он размышлял, как бы поубедительнее рассказать ученикам о благородном герое Владимире Дубровском, который при всей положительности своего характера в разбойники пошел, а любимую девушку из беды так и не выручил.
Птенчиков приготовился к рывку с ускорением. На сегодня он наметил интервальную тренировку с периодическим увеличением интенсивности до максимума, а затем комплекс дыхательных упражнений и медитацию у раскидистого дуба. К древнему великану Иван относился с благоговейным почтением. Почему-то он был уверен, что именно этому дубу Ученый Кот «говорил» когда-то свои сказки, и в моменты единения с мировой гармонией даже начинал слышать отголоски чудесных историй.
Дуб, наблюдающий за Птенчиковым изо дня в день, тоже мог бы поведать о нем немало любопытного. К примеру, он, единственный во всём мире, догадывался о том, что Иван больше всего на свете любит читать детективы, тщательно скрывая свое пристрастие от окружающих. Еще бы, разве пристало учителю литературы увлекаться подобным чтивом? А что сказали бы на педагогическом совете, если б узнали, с каким удовольствием он смотрит боевики, мечтая хоть в чем-то, хоть самую малость походить на Жан-Клода Ван Дамма!
Нет, раскрывать свою тайну Иван не собирался. И лишь старый дуб наблюдал, с каким упорством школьный учитель осваивает суровое искусство ушу, кунфу, тай-бо и карате-до.
«А занятно было бы увидеть Дубровского в интерпретации Ван Дамма, — размышлял Птенчиков, стабилизируя пульс после ускорения. — Может, и не пришлось бы бедной Маше горевать с постылым мужем. Эх, да что там говорить…»
Натура у Птенчикова была пылкая, однако героической внешностью он не отличался. Щупленький, угловатый, застенчиво сутулящийся, он долгое время страдал от своего несоответствия высоким стандартам мечты. Все изменилось в тот год, когда он, окончив филологический факультет института, вновь пересту shy;пил порог своей школы. Первое время пришлось туго. Не только выпускники — даже многие восьмиклас shy;сники смотрелись куда внушительнее нового учителя.
Иван попытался отрастить бородку — жидкие кустики неровного оттенка солидности ему не прибавили. Тогда он приобрел очки, но вновь потерпел фиаско: очки ломались, терялись, а несколько раз он даже умудрился на них сесть. А потом Иван услышал кликуху, которой наградили его бескомпромиссные ученики. Хилого Птенчикова называли не иначе как Желторотик.
Невозможно описать бурю, разразившуюся в душе молодого учителя. Замуровавшись в своей квартире, Иван всю ночь смотрел любимые боевики. А поутру нацепил кроссовки и устроил себе жесточайшую тренировку. Первую в жизни. В школу он приполз измочаленный, но счастливый, повторяя, как заклинание, простейший вопрос: зачем отращивать бороду, когда можно нарастить мышцы?
Птенчиков приблизился к подъему в горку и настроился на пятый рывок тренировочной серии.
Однажды, в конце третьей четверти, остроумные ученики «не заметили» сидящего за столом Желторотика и заперли кабинет, готовясь насладиться беспомощными воплями своего учителя. Поняв, что произошло, Иван не стал унижаться. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он сконцентрировался и резким ударом ноги вышиб дверь к чертовой… словом, быстро и начисто. Разумеется, ремонт пришлось оплатить. Но игра стоила свеч: после того памятного случая Желторотик был незамедлительно переименован в Орла.
Иван улыбнулся воспоминаниям.
Влажные сумерки уже начинали расплываться по парку. Когда-то, листая пособие для спортсменов, он вычитал замечательный лозунг: «Беги навстречу утру!» Красиво сказано. Мощно. К своему стыду, бегать «навстречу утру» он не смог: по утрам нужно идти в школу, на борьбу со слипающимися глазами уходят все душевные силы, и даже завтрак не лезет в рот. Птенчиков пробовал применять формулы аутотренинга: «Правая рука теплая… Мне совсем не хочется спать! Левая рука теплая… Я бодр и полон оптимизма!» Аутотренинг повергал Птенчикова в состояние глубокой расслабленности, и в итоге он лишь начинал опаздывать. Пришлось перенести тренировки на вечернее время.
Читать дальше