Юлия Монакова - Над студёной водой

Можно было сойти с ума от ожидания и от витающего в воздухе аромата жарившегося на углях мяса. Зато, когда шашлык приготовился… О, это была настоящая пища богов!

Тут же, на подхвате у ресторатора, суетилась уже знакомая всем официанточка. К мангалу, впрочем, Василий Егорович её тоже не подпускал, однако она бойко резала овощи и раскладывала их по одноразовым тарелочкам, а затем сновала туда-сюда, разнося порции всем желающим и не забывая украдкой задевать взглядом Андрея.

– Эх, благодать!.. – воодушевлённо сказала Вера, сидя рядом с Асей на расстеленном пледе и с аппетитом жуя шашлык. – Давно у меня не было так легко на душе. Какое-то блаженное умиротворение…

– У меня тоже, – кивнула Ася, чуть-чуть слукавив. Ей, конечно, тоже было в данный момент хорошо и спокойно, но отдельные шаловливые мысли всё же не позволяли расслабиться полностью, без оглядки. На Белецкого она старалась не смотреть. Он сидел чуть поодаль, возле мангала, в компании режиссёра, продюсера, сценариста и оператора, что-то весело им рассказывая. Неизменная великолепная пятёрка. Об Асе он, конечно же, и думать забыл… А ещё рядом с ним ненавязчиво кружила Аурика, делая вид, что просто прогуливается туда-сюда со своей тарелкой шашлыка. Андрей замечал её манипуляции, но старался не слишком нервничать. «Нет, не всё так уж чинно и благородно, какое-то лёгкое напряжение в воздухе, однако, витает,» – отметила Ася. А может быть, она просто переносит свои собственные чувства и эмоции на окружающих. Вера вон выглядит совершенно беззаботной, по-детски счастливой…

Вдруг уютную вечернюю тишину разорвали оглушительные звуки музыки. Компания вздрогнула от испуга, настолько неожиданно это случилось. Музыка грохотала со стороны деревни. Это были какие-то индийские мотивы – слава богу, не набившая оскомину песенка «Джимми-Джимми», но всё же вполне характерные и узнаваемые напевы.

– Цыгане, – ресторатор раздражённо махнул рукой, поскольку все присутствующие в немом вопросе обратили взоры на него. – Как врубят вечно на всю округу свою шарманку, хоть стой, хоть падай… Аж окна дребезжат. А им по кайфу…

– Цыгане очень любят индийское кино, – подтвердила гримёрша Валентина. – Я сегодня разговорилась с ними на площадке… Сказали, что цыганский язык и хинди очень похожи. Они и в болливудских фильмах, и в песнях понимают самые простые слова и фразы. Короче, родственные души!

– А вот лошадей они боятся, – проворчал один из ассистентов режиссёра, занятый набором цыганских жителей в массовку.

– Да ну?! – недоверчиво протянул кто-то.

– Именно, – скорбно вздохнул тот. – Ох, и намучился я с ними… Издали им всё красиво: лошадки, коняшки, и-го-го. А стоит кобыле чуть-чуть приблизится – пиши пропало, разбегаются с визгом, включая мужиков. Вот вам и конокрады… Еле наскрёб пять человек, умеющих ездить верхом, для завтрашних съёмок.

– А ещё они очень боятся собак, – вспомнил ресторатор. – В цыганских дворах практически никто псов не держит.

– Грабежей не опасаются? – спросил продюсер Вовочка.

– Да кто станет у цыган воровать, что вы! – ресторатор даже засмеялся от подобного нелепого предположения. – Это просто анекдот получится… Хотя, не хвастовства ради, я вам вот что скажу – у нас на Севере вообще народ очень честный и порядочный. Мы же двери в домах никогда не запираем, если уходим ненадолго, не на весь день.

– Что, прямо дверь нараспашку, пока хозяева в отлучке? – усомнился сценарист.

– Ну, зачем же нараспашку… Снаружи палочкой припрём, да и только.

– В том доме, где тепло, не запирают дверь, – задумчиво произнёс вдруг Белецкий, – и тем, кто у двери, не задают вопросов… [13] «В том доме, где тепло…» – стихотворение Ирины Козловой

Ася даже не сразу сообразила, что это строчки из стихотворения, настолько естественно и просто он это сказал, как будто эта мысль только что пришла ему в голову. Но остальные уже оживлённо зашевелились – Белецкий был мастером читать стихи, и все это прекрасно знали.

– Неважно, кто ты есть, простак или философ, – продолжал Белецкий, устремлённый мыслями внутрь себя и словно не замечая никого вокруг, – войди, раз чист душой, и в звон часов поверь…

Ася без опаски смотрела ему в лицо – теперь, когда все взгляды и так были прикованы к Белецкому, она не боялась себя выдать. Какой же он всё-таки красивый… Она любовалась игрой света на его лице, которую создавали раскалённые угли, и мечтала, чтобы стихотворение не заканчивалось как можно дольше.