Юлия Монакова - Над студёной водой

Вера готовила кофе, стараясь, чтобы он не заметил её дрожащие руки. Как, ну как же он мог так с ней поступить, стучало у неё в висках. Почему поверил, как он смел поверить?!

Когда она разлила кофе по чашкам, по-прежнему не говоря ему ни слова, и потянулась к шкафчику за печеньем, он вдруг подошёл сзади, обхватил руками, как-то судорожно вздохнул, уткнувшись лицом в её волосы… Она замерла в его объятиях, ещё не зная, как правильнее реагировать, но в глубине души отчаянно желая прижаться к нему, разрыдаться с облегчением, выплеснуть всю свою тоску… Ей хотелось быть независимой и холодной, но сердце отчаянно рвалось к нему.

– Прости меня… – покаянно шептал Роман куда-то ей в макушку. – Прости… прости…

– С чего вдруг такая перемена? – осведомилась она, стараясь придать тону как можно более ироничную окраску. – Ты внезапно прозрел?

– Вера, я… последний идиот, – признался он сконфуженно. – Знаю, что меня убить мало, но… Я был ужасно неправ и несправедлив к тебе.

Она молчала, предоставляя ему право объяснить своё поведение до самого конца.

– Славка признался мне, что ничего у вас с ним не было и быть не могло… – начал он нерешительно.

– А ты, стало быть, сомневался? – усмехнулась она.

– Нет, но… мне казалось, что не бывает дыма без огня. Странным выглядело то, что мальчишка вот так вдруг, внезапно, воспылал к тебе страстью, – сбивчиво заговорил он. – Я подумал, что ты, быть может… даже не специально, не намеренно, но… как-то нечаянно дала ему понять, что… А тут ещё Катерина подлила масла в огонь… В общем, я полный кретин! – заключил Роман совсем упавшим голосом.

– Это ещё мягко сказано, – Вера осторожно высвободилась из его объятий и поставила вазочку с печеньем на стол. Значит, Славка решил признаться во всём отцу… Интересно, что это его вдруг торкнуло? Совесть взыграла? С тех пор, как они с Романом поссорились, Славка больше ни разу не написал ей в ватсапе и не позвонил.

Словно прочитав её мысли, Роман осторожно произнёс:

– Славка, он… Ему действительно стыдно. Он передаёт тебе привет и просит прощения.

– Как мило, – не сдержавшись, Вера расхохоталась. – Сейчас заплачу…

– Понимаешь… – Роман с трудом подбирал слова. – Мы с Катериной его слишком избаловали. Тряслись над ним, боялись, что он плохо перенесёт наш развод, пойдёт по плохой дорожке… Ну, и перестарались. Он возомнил о себе невесть что… На самом деле, ему плевать на всё, что волнует меня и его мать. На экзамены, на институт, на карьеру… А теперь я решил – ну и пусть не поступает никуда. Это его жизнь и его выбор. Принципиально не стану ему помогать. В армию его не возьмут по состоянию здоровья, но… пусть пойдёт поработает годик, если хочет. В общем, это его проблемы. Больше не мои.

– Ох, Ромочка, – вздохнула Вера. – Как же легко ты разбрасываешься близкими и дорогими тебе людьми. Раз – и жену послал. Два – и сына у тебя как не бывало…

Он снова подался к ней и аккуратно обнял.

– Это не так. Никого я не посылаю, наоборот! Пойми, я так люблю тебя, что просто… постоянно боюсь потерять. Это меня с ума сводит.

– Рома, – сказала она тихо. – Я уже была замужем за человеком, который изводил меня своей ничем не обоснованной ревностью. Ты прекрасно помнишь, чем это для меня закончилось.

– Прости… – он уткнулся лицом в её плечо.

– Это особенно актуально для меня теперь, – медленно сказала Вера. – Потому что в моём положении…

– В каком? – переспросил он непонимающе.

– Догадайся, – улыбнулась она. – Если ты, конечно, действительно не полный кретин…

И всё-таки жаль, мимолётно подумала Вера, что мужчин не снимают скрытой камерой в тот момент, когда женщина сообщает им о своей беременности. Как же они прекрасны в этот момент! Какие настоящие эмоции выдают!..

Глаза Романа вспыхнули – сначала чуть-чуть недоверчиво, а затем всё с более возрастающим воодушевлением. Он шумно вздохнул и с новой силой прижал к себе Веру, одновременно покрывая её лицо торопливыми счастливыми поцелуями и осушая слёзы, которые она больше не в силах была удержать внутри…

Неля и Матвей сидели на скамеечке и с умеренным любопытством наблюдали за прогуливающимися людьми. В парке, как всегда, преобладали велосипедисты, рассекающие по специальным дорожкам, и собачники.

– Догги-и-и! – старательно произнёс Матвей, помахав ладошкой какому-то огромному лохматому псу, которого в компании других четвероногих выгуливал волонтёр из собачьего приюта, одетый в специальную униформу.