Юлия Монакова - Над студёной водой

Кое-как ему удалось сесть, почти не тревожа больную ногу и не опираясь на неё. Закусив губу, Андрей привалился спиной к шершавому стволу ближайшего дерева и осторожно отвернул вверх штанину. То, что он увидел, не добавило ему оптимизма: огромный багровый отёк развеивал последние робкие сомнения относительно перелома. Опухшая нога походила сейчас на бревно. Единственной хорошей новостью, если вообще уместно было говорить о хорошем в данной ситуации, условно можно было посчитать то, что ниоткуда не торчали осколки костей – и, значит, Андрей отделался закрытым переломом.

Ужасно хотелось пить. Он проклинал себя последними словами за то, что, кидая всякую ненужную ерунду в свой рюкзак во время сборов, не додумался положить туда простую бутылку воды. Зато, конечно, зарядник для мобильника – ну очень важная и необходимая вещь для него сейчас, ага… Идиот! Андрей с досадой отбросил бесполезный рюкзак в кусты.

Затем он сорвал несколько травинок и сжевал их влажные стебли, старясь хоть немного утолить жажду. Приходилось постоянно отмахиваться от зудящей мошкары и комаров. Конечно, боль от их укусов была ничтожно мала по сравнению с болью в сломанной ноге, но всё равно доставляла массу неудобств. Долго он так не протянет, это ясно… но что же делать? Что, чёрт возьми, ему делать?!

Он вдруг вспомнил строчки из прочитанного недавно стихотворения: «Если ты потерялся в лесу, то кричи…» [26] Стихотворение Алины Багазовой Как и все актёры, Андрей знал много стихов и часто цитировал их в подходящих жизненных ситуациях. Правда, до того естественного шика, с которым это делал Белецкий, ему было пока далеко. Он громко, надрывно расхохотался, проговаривая вслух так кстати всплывшие в памяти строчки:

Собственный голос казался ему чужим. Похоже, у него начиналась истерика. Последние строки он уже не говорил – а действительно кричал, орал изо всех сил, как безумный:

Он затрясся в очередном приступе болезненно-сумасшедшего хохота и, забывшись, потревожил сломанную ногу. Она мгновенно отозвалась вспышкой острейшей боли, и Андрей, не прекращая полусмеяться-полурыдать, повалился на землю. Смех перешёл в крупную дрожь – его буквально колотило то ли от холода, то ли от шока. Андрей не мог поверить, что всё, всё, всё – это конец . Так не бывает! Двадцатилетние парни не умирают, заблудившись в тайге. Бред! У него всё впереди, у него столько планов на эту грёбаную жизнь…

Внезапно внимание Андрея привлёк равномерный гул в отдалении. Едва уловимый поначалу, он становился всё отчётливее и громче. Несомненно, это был звук летящего вертолёта.

«Господи! – осенило Андрея догадкой. – Это же за мной! Это меня, меня ищут! Ну а как иначе?!»

Он даже рассмеялся вслух от невероятного чувства облегчения. Какой же он дурак! Разумеется, его будут разыскивать, как он не подумал об этом? Человек – не букашка, он не может вот так бесследно пропасть, чтобы никто о нём даже не забеспокоился.

Вертолёт неуклонно приближался – его уже можно было разглядеть в вышине. Он медленно кружил над лесом, и рокот его мотора был для Андрея сладчайшей музыкой. Там, внутри, были люди, которые беспокоились о нём… которым небезразлично, будет он жить или нет. А он будет, будет! Непременно будет!

Вертолёт завис над кронами елей, и тут Андрей вдруг запоздало сообразил, что сверху его может быть просто не видно. Он лежал под деревом, скрытый густыми ветвями, и, скорее всего, оставался незамеченным для пилота. У него перехватило дыхание от этого страшного прозрения.

– Я тут!! Ту-у-ут!!! Я здесь!!! Сюда-а-а!!!!!!!!! – заорал он, срывая голос – так, что в горле запершило. – Ну пожалуйста-а-а-а!!! Я внизу!!!

Вертолёт, повисев ещё немного сверху, медленно двинулся дальше.

Андрею показалось, что он сходит с ума. Не может быть! Так просто не должно быть! Спасение – вот оно, так близко, только руку протяни!

Он лихорадочно замахал руками, уже не обращая внимания на боль в ноге. Он кричал, и плакал, и звал изо всех сил – его просто не видели. У него даже не было ничего подходящего, чтобы подать сигнал… Яркий рюкзак мог послужить визуальной приманкой, но Андрей сам закинул его в кусты и сейчас просто не мог до него дотянуться.