Эдуард Овечкин - Норд, норд и немного вест

— С твоей точки зрения. Точку зрения диалектического материализма я изучал в параллельном с тобой классе, если помнишь.

— С моей?

— С твоей, да.

— С моей, значит…

— Ты можешь думать молча, не обязательно поддерживать со мной беседу и строить из себя тупого.

— А что тут думать? С моей точки зрения, человеческие организмы живут на земле с целью обретения личного, можно даже сказать, мещанского счастья!

— А вот прямо в дырочку! И я так думаю.

— А при чём тут спящий Олег?

— Какой Олег? А, этот Олег? Ну вот смотри — что сейчас нужно его организму для счастья?

— Ответ очевиден: сон.

— Именно! И кто мы такие, чтоб лишать человека счастья и тащить его на службу, где он будет показывать проверяющему из штаба планы воспитательной работы за позапрошлый год, выдавая их за текущие, а проверяющий будет делать вид, что не видит разводов корректора на датах и размашисто их подписывать?

— Ну-у-у-у… может, товарищи его, которых он попросил разбудить себя на эту самую проверку?

— Может, и товарищи. А даже если и товарищи, то тем более! Неужели товарищу своему счастья пожалеем!

— Так не жалко, оно да… Но его же капитан прикуёт потом к пароходу!

— А беда в чём? Человек отоспится хоть!

— Логично. Стелешь мягко, конечно. Ну а на самом деле — откуда у тебя на него зуб?

— Да, козёл он, посмотри на мой перф! Валяется на полу, не протёрт, из розетки не выключен! Ну что за отношение к чужим вещам!

— Полностью поддерживаю. Ну пошли уже, а то и сами опоздаем. И главное, как он умудрился дырку-то сам просверлить, не вызывая матросов в помощь?

— Ну, может, мама в гости приходила; чувствуешь, как котлетами с кухни пахнет? Ну вот, а жены я тут в упор не наблюдаю.

Подоткнули одеялко Олегу, чтоб в бочки не надувало, и ушли. А что? Пусть знает в следующий раз. Рассказали потом, что и так его пихали и сяк трясли, но всё без результатов — он только громче храпел и обзывался на нас всякими нехорошими словами, и мы в итоге не выдержали оскорблений, заплакали и ушли.

Ох и склонял же его потом капитан! Назначил неделю жизни на корабле в качестве штрафной санкции и впредь велел всегда оставаться накануне проверки в части, а то мало ему, так ещё выслушивать за комсомольца понукания от бездельников, страну просравших.

Вот вы, когда друзья просят вас чем-то помочь, сверяете их просьбы со своей точкой зрения на их личное мещанское счастье? А должны бы… Ну а кто, если не вы? Дядя Вася из стройтреста номер двадцать один?

Странно не то, что некоторые невероятные вещи многим кажутся очевидными, а то, что некоторые очевидные вещи многим кажутся невероятными. Тонете в глубине этой мысли? Сейчас брошу вам спасательный круг.

Один из наших замполитов был вот прямо классическим персонажем: приставляй его тушку к любому рассказу Покровского или любой народной байке — сольётся и отсвечивать не будет. С остальными мне везло, да, люди были порядочные, несмотря на то, что по должностным обязанностям положено им было быть сволочами. А вот этот…

После развала страны он года три носил с собой конспекты пленумов ЦК КПСС и формы донесений с корабля на корабль и бережно хранил в сейфе: всё ждал, пока партия вернётся и призовёт обратно в свои ряды, а он тут как тут — во всей красе, с саквояжем и членскими взносами в конвертике. Но партия, хоть по факту никуда и не ушла, а просто поменяла цвета и название, в ряды звать не спешила. Вместо этого приказала начинать проводить среди рядов полудиких без руководящей руки корсаров воспитательную работу, для чего скинула вниз примерный перечень тем занятий по этой самой работе.

«Примерный» в данном случае слово довольно условное и дань традициям русского языка, не более. Никакой военный не станет прекращать думать об охране рубежей для того, чтоб начинать думать над чем-то другим (рубежи важнее), а просто перепечатает шапку, удалив это самое слово, с перечнем чего угодно и отнесёт на подпись вышестоящему начальнику. А так как тот сделает то же самое, то всё у них чудесным способом совпадёт — профессионализм называется.

Зам даже обрадовался сначала: можно же браться за работу! Скучно, знаете, — мало того, что взносы никто не сдаёт, несмотря на все увещевания, так ещё и на хуй уже начинают посылать без особого стеснения. Раньше-то как: любой боевой офицер считал своим долгом замполита презирать и смотреть на него сквозь пальцы (в основном сложенные в фигу), но только самые дерзкие, слухи о которых перерастали в легенды, манкировали политической благонадёжностью открыто, напоказ. Навсегда оставались они командирами групп и дорастали максимум до звания капитан-лейтенант, но зато после девяносто первого года обрели право говорить: «А я вам говорил!» А тут всем можно это делать — как замполиты тех времён это выдерживали? Ума не приложу.