Эдуард Овечкин - Норд, норд и немного вест

Меня удивляли (поначалу) простецкие отношения ко мне старших: ни мой диплом красного цвета, ни мои достижения в прежней (дофлотской) жизни не имеют для них совсем никакого значения. За мной наблюдают (хоть и не показывают этого явно) и составляют собственное мнение обо мне, основываясь только на своём личном опыте и ощущениях, и это удивительно, но я отлично вписываюсь и, пока, во всяком случае, чувствую здесь себя вполне на своём месте! Только вот над тем, как я называю эти места, все смеются: помнишь, тогда ещё, все говорили «Север» или «Севера», а ты всегда говорила «Норд, норд и немного вест» — помнишь же? Название это, как оказалось, прицепилось и ко мне, и я сейчас так же говорю и всех это потешает. А откуда ты его взяла, название это, помнишь?

Здесь вообще все очень любят потешаться — жизнь однообразна, тяжела и от скуки можно было бы свихнуться, но люди же сами кузнецы своего сумасшествия, правильно? Вот и они тут развлекаются, как могут: над нами, молодыми лейтенантами (а именно так нас и зовут: не офицерами, а лейтенантами) особенно любят издеваться и, прямо удивительно, что не встречали нас здесь красной ковровой дорожкой, — так мы им оживляем жизнь! Но смеются не обидно и, мало того, тебе над ними смеяться тоже можно: я не сразу, но понял это и теперь (у меня же язык без костей, ты знаешь) почти уже приобрёл тут славу экипажного балагура, но в этом экипаже оставаться я не хочу.

Чувствую, не избежать нам разговора и об оплате и ты всё равно об этом спросишь (и я уже вижу, где я дал для этого повод, но переписывать набело не стану — столько уж накатал, что жуть, а не письмо выходит!), так что опишу, то, что здесь происходит сейчас. Денег вовремя не дают совсем и, бывает, что задерживают на месяц, а то и два, но отступать я не намерен, хотя лазейки для этого есть: ну не для этого же я выбирал эту профессию и этот путь вообще, ты же меня понимаешь?

Ходим тут в грибы, кстати, и я вспомнил этот азарт, когда в детстве мог один набрать целое ведро и это было немудрено от их количества в сопках. Так вот: в этом плане тут ничего не изменилось: грибов — море! Черники тоже, но оказалось, что как в детстве мне было нудно её собирать, так и сейчас — никакого азарта!

Хочется в море. Пока только рассказами о нём я и питаюсь, а всё-таки интересно — как я смогу. Интересно, понимаешь? Даже дух захватывает, хотя я об этом никому не говорю — подумают ещё, что я служака какой, а мне это не важно: мне важно почувствовать, как папа мой себя чувствовал, понимаешь? Я именно поэтому прошусь на самую ходовую лодку в дивизии, на «Курск» и на самый боевой экипаж. Ну что я, зачем сюда приехал: штаны на базе просиживать? Ты же меня понимаешь, мама?

Как там мой братишка Славик? Передай ему от меня щелбан (только не сильный) и скажи, что я очень по нему скучаю, но дневник всё равно проверю, как приеду в отпуск! Пусть учится хорошо — дураки нигде не нужны, тут вы с папой были правы!

Как там папа Миша? Всё ворчит на то, что я отказался остаться на кафедре и уехал на флот? А сам-то помнит, как долго его с флота тянули на штабную работу? То-то же! А я — помню! Ему от меня тоже большой привет и, скажу сейчас, а то потом забуду или не придётся к слову, что, если бы не он и не папа Слава, то чёрт его знает, кем бы я стал в итоге и как бы с этим жил, а теперь я дышу полной грудью и прямо доволен! Сам удивляюсь иногда, но доволен и спасибо им обоим, что помогли мне выбрать этот именно путь, и я их не подведу! Откуда знаю? Да ниоткуда, но прямо уверен в этом!

Как бабушка? Поправилась ли она после операции? Передай ей от меня, что пусть не вздумает больше болеть, а то приеду и всыплю ей по первое число! Вот увидит!

А Петровича навещаете? Передайте ему ещё раз, пусть не выдумывает с этой своей коммуналкой и не сторожит её для меня — пусть продаёт и перебирается к вам: вместе-то веселее, правда? А то и вам мотаться и переживать за него и ему одному тяжело, — сколько там ему, за восемьдесят же уже? Вот же, ты посмотри, старик, а такой упрямый, как ребёнок!

Очень по вам скучаю, всех крепко обнимаю и целую (Славке — ещё щелбан), жду от вас писем и прошу не обижаться, что редко пишу: я, понимаете ли, родину тут защищаю, хоть пока и на берегу!

С любовью, ваш сын Егор ».