Эдуард Овечкин - Норд, норд и немного вест

— Товарищ командующий, мы и так невидимы — здесь никого нет, кроме нас на три квадрата во все стороны! Нас некому видеть, хоть бы мы и погремушки за собой тащили!

— Записать в вахтенный журнал: в управление кораблём вступил командующий!

— А у вас есть допуск к управлению кораблём такого типа?

— Командир, это уже хамство!

— Я знаю.

— Будьте добры, подготовьте командира отсека и командира кормовой швартовой команды для выхода наверх. На страховку — тоже офицера, никаких матросов и мичманов!

— Есть.

— Вот так бы и сразу!

Перед заступлением третьей смены в кают-компании было почти пусто. Половину личного состава, укаченного суточным штормом, тошнило по боевым постам и каютам, и стойкие к качке организмы наслаждались обильной едой — за себя и за того парня.

Миша складывал икру с бутербродов себе на один, а Слава с удивлением на него смотрел:

— Мишаня, а ты не лопнешь?

— Нет, Славик, у меня знаешь какой желудок эластичный?

— А лучше бы мозг, — прокомментировал замполит.

— Это было грубо, Сергей Семёнович, — заметил командир.

— Да, товарищ командир, спасибо! Вот если бы не вы, то я бы сейчас с плачем убежал бы отсюда!

— А вы, товарищ командир, конспекты его по политической подготовки видели? — заступился сам за себя зам.

— Нет, конечно, что я, из ума выжил и мне посмотреть больше некуда?

— Ну а я-то видел!

— Ну тебе то по должности положено, вот и терпи.

— Самый отвратительный конспект!

— Позвольте, а как же мой? — уточнил Слава.

— Твой тоже, но у него отвратительнее!

— Ха-ха! И тут я тебя обскакал, неудачник! Вестовой, а зачем ты мне это поставил? Я вижу, что суп, но к чёрту суп! Неси котлет, да побольше! Славик, а что ты не ешь почти ничего?

— Да что-то нет аппетита.

— К доктору сходи, что за подводник без аппетита! От отсутствия аппетита до потери любви к родине — один шаг! Скажите, Сергей Семёнович?

— А мне почём знать?

— Ну кто у нас главный специалист по любви к родине?

— Пожалуй, особист. Я больше за любовь к партии отвечаю.

— А что, вот мне всегда интересно было спросить, да я всё стеснялся, важнее: любовь к родине или любовь к партии?

— Михаил, я смотрю тебе совсем делать нечего?

— Нет, ну я пока обстановка располагает, тащ командир! Не отрываясь, так сказать, от исполнения долга!

— Ну на берега-то смотри. Вячеслав, с командиром кормовой швартовой команды, приготовьтесь к выходу наверх, там лючок какой-то хлопает, подозреваю, что над твоим отсеком. Командующий приказал задраить. На страховку… кого бы вам поставить…

— А давайте я, товарищ командир!

— Давайте Сергей Семёнович, давайте.

После всплытия, командир долго маневрировал, пытаясь встать на волну и занять более выигрышное положение от ветра. Лодку бросало, как щепку, и здесь, наверху, она была практически беспомощна перед стихией. Командующий, вступивший в командование кораблём, ушёл на обед, поручив командиру доложить ему, по окончании манёвров, об исполнении его приказания.

— И не возитесь там, не рассусоливайте — минут двадцать и погружение!

— Так, — инструктировал командир Славу, командира кормовой швартовой команды Сашу (лейтенант, но не за горами уже и старлей) и замполита, — ваша задача проста: выйти, задраить лючок и быстро назад. Если там какие сложности, бросайте всё на хуй и сразу назад, ясно? Постоянно находиться на страховке — это понятно? Сергей Семёнович, теперь ты. Тебя прикуют у рубки цепью, страховочный привяжут, но вылет у него большой, если что — держи в руках и не бросай, это ясно? Слабину выбирай всё время, в натяг держи. Всё время в натяг, запомни! Рукавицы где твои? Какие, в жопу, перчатки, Эй! Дайте кто-нибудь политруку варежки!

Кормовая швартовая команда в полном составе толпилась в ограждении рубки.

Слава, Саша и замполит в валенках, ватных штанах, тулупах, шапках-ушанках (май в Баренцевом море — та ещё весна) и спасательных жилетах вышли на исходную. Приковав замполита цепью (подёргав его, для проверки надёжности), уже вдвоём двинулись в корму.

Командир на мостике следил за волной. Закурил, сигарету немедленно затушило дождём, но он этого не заметил и продолжал что-то там в себя втягивать.

Слава с Сашей дошли до лючка, когда командир увидел ту волну — то ли девятой она была, то ли двенадцатой, но огромная, выше лодки, она нарастала с носа.

— Назад! Назад бегом! — заорал командир, но было поздно.

Зам тоже заметил волну и, согнувшись, сильнее вцепился руками в страховочный.