Стивен Фрай - Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения

В тени что-то поблескивало. Гиппомен потянулся и вытащил одно, два, три золотых яблока.

– Спасибо, Афродита, спасибо! – прошептал он.

Назавтра Аталанта глядела на очередного юнца, которому хватило глупости вызвать ее на забег, – очередного агнца на заклание.

«Какая жалость, – размышляла она, – довольно хорошенький. Юный Аполлон. Но все равно это глупо – бежать с котомкой за плечом. Он что, не понимает, насколько она его будет тормозить? Что ж…» Она подобралась и стала ждать знака на старт.

Гиппомен ринулся вслед за ней изо всех сил. Стиль бега у него был, мягко говоря, жалкий, а котомка с яблоками за плечом довела толпу до слез от хохота. Взвыла она еще сильнее, когда на бегу он принялся рыться в котомке.

– Похоже, прямо тут пообедать решил!

Гиппомен извлек яблоко и бросил его катиться перед собой. Оно прокатилось мимо Аталанты, та ринулась следом и подобрала его.

До чего красивое, подумала она, крутя яблоко в руке. Золотое яблоко! Как те, что Гея вручила Зевсу с Герой в подарок на свадьбу. Яблоки из сада Гесперид. А может, это – со священной яблони Афродиты на Кипре? Аталанта вскинула взгляд и увидела, как Гиппомен пропыхтел мимо нее.

– Скорее я его обставлю, – пробормотала она, припуская вновь.

Само собой, вскоре она обогнала Гиппомена и как раз начала ощущать тяжесть яблока в руке, как мимо прокатилось еще одно. И вновь остановилась она подобрать яблоко, и вновь Гиппомен обогнал Аталанту, и вновь она запросто оставила его позади.

Третье яблоко Гиппомен сознательно катнул вбок, чтобы, пролетев мимо Аталанты, оно ушло с беговой дорожки. Аталанта заметила, как оно промелькнуло мимо, и ринулась следом. Клятая штуковина застряла в кустах акации. Пока Аталанта извлекала яблоко оттуда, колючки исцарапали ее и запутались в волосах. Теперь у нее было целых три золотых яблока. До чего они прекрасные. Но тут еще это неладный мальчишка – промчался мимо. Аталанта развернулась и побежала за ним.

Поздно! Невероятно, однако это правда. Под рев толпы измученный Гиппомен пересек финишную черту, вскинув руки и спотыкаясь, сложился вдвое, уперши руки в боки, всхлипывая и пыхтя от натуги.

Аталанта пришла почетным, но потрясенным вторым номером.

Слишком благородна была она, чтобы отказаться от своего слова, и они с Гиппоменом вскоре поженились. Хотите – скажите, что это все проделки Афродиты, а хотите – что это любовь, значит одно и то же, но Аталанта постепенно проникалась к Гиппомену все большей нежностью и в один прекрасный день уже любила его с пылом, равным его любви к ней. У них родился сын ПАРФЕНОПЕЙ, он вырос и стал одним из Семерых против Фив [240] См. историю об Эдипе (с. 378). Парфенопея большинство источников описывают как длинновласого, быстроногого и потрясающе красивого, как его мать. Он играет большую роль как героическая фигура поэмы «Фиваида» Стация. . Впрочем, брак их завершился странно.

Похоже, Гиппомен не удосужился как следует отблагодарить Афродиту за ее помощь в победе над Аталантой. В наказание она наслала на эту пару великую похоть, как раз когда они навещали храм, посвященный богине КИБЕЛЕ [241] Кибела – фригийское божество, связанное одновременно и с Артемидой, и с Геей. . Неспособные устоять перед позывом, они ожесточенно занялись любовью прямо на полу в храме. Взбешенная Кибела превратила их во львов. Вроде бы не такое уж кошмарное наказание: львы – цари джунглей, в пищевой цепочке высоко, но для греков это худший удел, какой может достаться влюбленным, поскольку греки считали, что львы и львицы неспособны совокупляться друг с другом, а львята рождаются исключительно от союза льва и леопарда. И потому Аталанта и Гиппомен оказались обречены всю жизнь таскать колесницу Кибелы, запряженные совсем рядом друг с дружкой, но навсегда оставленные без радости секса.

Греки считали, что первым в мире городом-государством, или полисом, стали беотийские Фивы [242] Основание Фив, как и подобает первенству этого города, описано в «Мифе» (с. 294). . Семья героя-основателя Фив Кадма могла гордиться тем, что среди ее членов есть единственный олимпийский бог, у которого в венах течет смертная кровь. Семья эта славилась междоусобными династическими войнами, проклятиями и убийствами родственников, какие по катастрофическим бедам из поколения в поколение сопоставимы с теми, что достались Танталу и обреченному дому Атреев. Если не тушили детишек на жаркое, так жертвовали их, а те, кому удавалось достичь зрелости, если не кровосмесительствовали с родителями, так убивали их [243] История Тантала изложена в «Мифе» (с. 341), а судьба дома Атреев относится к истории Троянской войны. .