Стивен Фрай - Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения

Девушки охнули и захлопали в ладоши.

– Ну вот, – сказала Медея, вручая им сверток с травами. – Теперь вы попробуйте. Не забудьте только руками вот так… – Она повторила таинственные пассы, которые делала над котлом.

Девушки поспешили в покои к Пелию, где тот дремал после обеда. С воплями радости и воодушевления они перерезали отцу горло и покрошили его. Отнесли окровавленные куски его плоти к котлу, бросили их туда, приправили травами и проделали магические пассы руками. Затаив дыхание, ждали, когда омоложенный Пелий выпрыгнет из котла, но тот отчего-то не выпрыгнул.

Когда они, рыдая, пришли к брату своему Акасту и рассказали ему, чтó натворили, он тут же понял: девчонок обдурили.

– Она дала вам не те травы, дуры вы! [213] Гораздо вероятнее, что Медея показала им фокус, а не настоящее волшебство. Несомненно, мои друзья, великолепные Пенн и Теллер, могли бы безупречно воспроизвести этот номер. Он вполне по их ведомству – по их зачастую тошнотворному и зрелищно нездоровому ведомству. Они в некотором смысле Медеи нашего времени. [ «Пенн и Теллер» – американский дуэт иллюзионистов Пенна Фрейзера Джиллетта (р. 1955) и Реймонда Джозефа Теллера (р. 1948), выступают вместе с середины 1970-х. – Примеч. перев. ]

Акаст устроил отцу не только роскошное погребение, но и погребальные игры. Им предстояло сделаться самыми знаменитыми из всех тогдашних, за исключением лишь тех, что проводились на одно поколение позже – их устроил Ахилл в память о своем возлюбленном друге ПАТРОКЛе, убитом ГЕКТОРОМ у стен Трои.

Акаст был человеком куда более приятным, чем его отец, и когда возложил вину за смерть Пелия поровну на Ясона и Медею, народ Иолка ему поверил. Из любимца и героя Ясон в мгновение ока превратился в ненавистного преступника. Пока не искупит убийство родственника – Пелий был, в конце концов, его дядей [214] Единоутробным дядей, если я все правильно прикинул. Может ли быть такой родственник – единоутробный дядя? Так или иначе, Пелий был единоутробным братом Эсону, отцу Ясона, – у них имелась общая мать Тиро. , – ему и оставаться-то в Иолке нельзя, не то что требовать себе трон.

И вот так Медея с Ясоном сбежали, оставив Акаста царствовать. Команда «Арго» распалась, все разошлись по домам, к своим жизням и дальнейшим приключениям. Многим предстояло встретиться вновь на Калидонской охоте на вепря. Между тем стоит ненадолго оставить Ясона и Медею и рассказать историю Анкея, человека, принявшего на себя обязанности кормчего на «Арго» после гибели Тифия.

Когда «Арго» пришел в Иолк, Анкей отправился к своему родному острову Самосу, на север от Патмоса. Перед тем как примкнуть к аргонавтам, он высадил виноградник в надежде, что, когда вернется из похода, виноград уже начнет плодоносить [215] Самос славился качеством тамошнего вина. Байрон воспел это вино в своей эпической поэме «Дон Жуан» – в великолепной части «Острова Греции»: «Пускай зальет печали пыл / Вина самосского фиал…» [Песнь третья, строфа 86, рус. пер. Т. Гнедич. – Примеч. перев.] . Самосский провидец сказал Анкею, что на Самос тот вернется совершенно точно в целости и сохранности, а вот вино со своего виноградника не попробует никогда. Вернувшись, Анкей, к своей радости, увидел, что виноград превосходно поспел и из него приготовили вино. Призвал он провидца и поднес чашу вина к губам.

– Вот и все с твоим ложным пророчеством, – сказал он, помахивая чашей перед носом прорицателя. – Надо бы уволить тебя за несостоятельность.

– Не так-то близок кубок от губок, – молвил провидец [216] Сказал он буквально следующее: Πολλὰ μεταξὺ πέλει κύλικος καὶ χείλεος ἄκρου (Полла метаксу пелей киликос кай хейлеос акроу), если верить великолепному «Словарю классической мифологии» Дженни Марч [JennyMarch, «Dictionary of Classical Mythology». – Примеч. перев.]. Однако, если предложить эту фразу автоматическому переводчику «Гугл», получится «Многие из них кричат и кричат». Вот поди ж ты. .

Только собрался Анкей отпить из чаши, как снаружи донесся шум. Виноградник крушил дикий вепрь. Анкей поставил чашу и выбежал оценить ущерб. Вепрь бросился на Анкея, вскинул его на клыки и насмерть изодрал.

Провидец, полностью осознавая, что сформулировал новую поговорку, которую будут повторять многие поколения, взял чашу и выпил до дна.

Позднее Артемида отправила вепря в Калидон – об этом мы узнаем из рассказа о приключениях Аталанты.

История Ясона и Медеи далее продолжается в Коринфе, где они нашли пристанище от гнева Акаста и жителей Иолка [217] Дальнейшее основано на версии Еврипида, изложенной в трагедии «Медея». .