Стивен Фрай - Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения

Царь КРЕОНТ [218] Никак не связан с фиванским царем Креонтом в историях Геракла и Эдипа. Этот Креонт был потомком Сизифа, что намекает на некоторые родственные узы с Ясоном; возможно, это объясняет, почему он предложил убежище Ясону с Медеей. предложил им пристанище, и вскоре они уютно обустроили себе жизнь в царском дворце. Медея родила Ясону троих сыновей [219] Еврипид их не называет, но, по Аполлодору, их имена – Фессал, Мермер и Ферет. , и все было хорошо, пока Ясон не положил глаз на дочку Креонта КРЕУСУ.

Стрела Эрота, попав в Медею, никогда еще не пронзала сердце, готовое к более самозабвенному служению. Любовь Медеи к Ясону была животной, одержимой и устрашающе пылкой. Ее ярость, когда открылось ей предательство Ясона, оказалась совершенно вулканической.

Она поклялась отомстить, однако ей хватило внутренней силы скрыть свое бешенство, боль и необратимые намерения.

– Может ли это быть правдой, – спросила она у Ясона, – что ты решил оставить меня?

– Это политическое, – ответил он. – Если женюсь на родне Креонта, наши дети в один прекрасный день смогут править и Коринфом, и Иолком. Ты же, конечно, понимаешь, до чего это ценно?

– После всего, что я для тебя сделала? – Медея старалась не повышать голос. – Кто помог тебе победить огнедышащих быков и великого змея в роще Ареса? Кто одолел Талоса Критского…

– Да-да-да. Но это все Афродита, если вдуматься. Идмон мне объяснил перед смертью. Афродита наслала Эрота, чтобы ты в меня влюбилась. По приказу моей заступницы Геры. Это все на самом деле она, она помогла мне. Ты была попросту ее орудием.

Попросту. Ее. Орудием. В грядущие дни Медея еще повторит эти слова много-много раз. Но сейчас из уст ее прозвучало вот что:

– Ну конечно, любовь моя. Ты прав. Я знаю. И я счастлива за тебя – и за Креусу, и за ее семью. И чтобы доказать это, я пошлю ей самый изысканный свадебный подарок, какой только смогу добыть.

– Ты ангел. – Ясон расцеловал ее в обе щеки. – Я знал, что ты все поймешь.

Игриво шлепнув ее по заду, он вышел из комнаты.

Мужчины! Беда не в том, что они недоразвиты, неотесанны, поверхностны и черствы, хотя, рискну заметить, многие именно таковы. Мужчины, будь они неладны, слепы. Невероятно тупы. Во всяком случае, мужчины в мифах и художественной литературе. В жизни мы, разумеется, проницательны, сообразительны и безупречны.

Креуса получила свадебный подарок – золотой венец из листьев и роскошно вышитую и надушенную тунику, – оба предмета Медея пропитала смертоносным ядом. Креусе не терпелось примерить все это перед зеркалом из полированной бронзы. В считаные минуты яд прожег ей кожу и попал в кровь. На вопли боли примчался Креонт, ее отец, и дочка принялась умирать у него на руках, стеная и плача. Но царь, попытавшись уложить ее тело на пол, обнаружил, что ядовитая туника прилипла к нему, и тоже умер в муках.

Далее Медея изготовилась убить своих сыновей [220] Старший, Фессал, был в отлучке – учился у Хирона, а потому выжил. Он вернется из пещеры Хирона и будет править Иолком и Большой Эолией, которую мы ныне зовем в его честь Фессалией. .

Может показаться, что деяние, задуманное Медеей, – едва ли не самое ужасное в списке ее чудовищных преступлений, однако в «Медее» Еврипид влагает в ее уста великолепную речь, где она размышляет, осуществлять ли замысел. Эта речь – один из величайших монологов в мировой драматургии. Благодаря ему Медее можно посочувствовать – как трагической и совершенно человечной драматической героине [221] Кажется, едва ли не все актрисы, кому выпадает сыграть эту роль, получают «Тони» или «Лоренса Оливье». .

Мучается она, размышляя о детоубийстве. Поначалу решает, что не осмелится на такое – и вообще нельзя этому случиться. А затем представляет себе судьбу этих детей, если замысел не осуществить. Жизнь у них отнимут куда менее милосердные руки.

Медея