Стивен Фрай - Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения

Гилл повернулся к матери и прорычал:

– Это ты его убила. Как ты могла? Как?

Деянира с рыданиями бросилась вон и заколола себя насмерть.

Зевс помнил о своем обещании и забрал душу Геракла на Олимп [111] В «Одиссее» Гомер помещает Геракла в Аид; позднее мифографам пришлось измышлять путаные и довольно неубедительные объяснения этой неувязки. Смертная тень Геракла отправилась в загробный мир, предположили они, а вот бессмертная вознеслась на Олимп. Прежде, насколько мне известно, предположений, что у человека может быть две души, не возникало – независимо от того, есть у человека божественный родитель или нет. Греки, по правде сказать, были чрезвычайно мудры – они не располагали связной эсхатологией, подразумевающей непогрешимое знание о загробной жизни. Греки заметили, что с того света никто никогда не возвращается, и сочли здравым и разумным полагать так: всякий, кто считает себя осведомленным, что происходит с человеком после смерти, либо дурак, либо враль. А потому не было никакой «системности» в Элизии, Тартаре, Эребе, Асфоделевых лугах и Подземном мире. Нету подобного связного закона посмертной жизни и в Библии, если уж на то пошло. Все угрозы ада и тамошних кар, равно как и обещания рая и воздаяния, возникли в истории человечества гораздо, гораздо позже. . В трогательной церемонии его облачили во плоть, сотворенную из одеяний Геры – когда-то заклятого врага, а теперь любящей подруги и мачехи, и Геракл родился заново.

Здесь, среди богов и богинь, с которыми у него был общий отец Зевс, Геракл сам достиг бессмертия и божественности. В знак глубокой приязни Гера соединила его браком с богиней Гебой – та служила Гере виночерпием, – и Геба стала ему последней и вечной женой [112] Геба, само собой, приходилась Гераклу единокровной сестрой, но это пустяки. Персей был ему одновременно и прадедом, и единокровным братом. .

И, наконец, Зевс вознес свое любимое дитя человеческое на небосвод – созвездием Геркулеса, оно пятое по величине на нашем ночном небе.

А на земле сыновья Геракла – ГЕРАКЛИДЫ – все же собрали войско и победили тирана Эврисфея, который все еще правил Тиринфом; Гилл самолично догнал сбежавшего царя и обезглавил его. Братья взяли власть над Арголидой и передали микенский трон АТРЕЮ, сыну Пелопа. На Пелопоннес ненадолго низошли покой и благоденствие.

Для большинства греков и остальных народов Средиземноморья Геракл – величайший из всех героев, neplusultra , бесподобный, образец, показательный пример, воплощение того, каким должен быть герой. Афиняне со временем предпочли своего земляка Тесея, кто, как мы убедимся, являл не только силу и отвагу, какие полагаются великому герою, но и ум, смекалку, прозорливость и мудрость – черты, которые афиняне (что изрядно раздражало их соседей) считали воплощенными исключительно в своем характере и культуре [113] Афинская исключительность в период расцвета классической эпохи была так же непопулярна во всем остальном мире, как британская национальная исключительность в годы Британской Индии или американская и российская национальная исключительность в наше время. .

И все же Геракл был сильнейшим человеком в истории. Ни один человек и почти ни одно бессмертное создание не могли одолеть его физически. С безропотным терпением выдерживал Геракл испытания и потрясения, какими нагружала его бурная жизнь. Вместе с силой, как мы уже убедились, ему досталась неуклюжесть, что в сочетании с катастрофическими приступами ярости способна убить или покалечить любого, кто попался на пути. Кто-то хитрил и изворачивался, а Геракл был прям и прост. Кто-то предусматривал все, а Геракл пер напролом, размахивая дубиной и ревя, как бык. Его недостатки были скорее милыми, чем отталкивающими. Как показал обман Атланта и хитрость с Аидом, Геракл не был начисто лишен соединенного качества здравомыслия, смекалки и практического воображения, какое греки называют нус . Спасительных достоинств в нем было достаточно, чтобы искупить его несносные недостатки. Его сострадание к другим и желание помогать попавшим в беду были бездонны – как и печаль и стыд, какие обуревали его, когда он совершал ошибки и окружающие страдали. Он доказал, что способен жертвовать собственным счастьем годы напролет, лишь бы искупить ущерб (обычно причиненный не нарочно). Его детскость, следовательно, уравновешивалась детской бесхитростностью и непосредственностью, а также чертой, о которой мы нередко забываем, перечисляя добродетели Геракла, – стойкостью , способностью безропотно сносить невзгоды. Всю жизнь его карало, измывалось над ним и мучило жестокое, зловредное, безжалостное божество, мстя Гераклу за проступок, в котором его никак нельзя обвинить, – за его рождение. Никакой подвиг Геракла не сравнится с подвигом быть Гераклом. Своей терпеливой жизнью в муках и выносливостью, своим состраданием и желанием поступать правильно он показал, как выразилась американская классицистка и мифограф Идит Хэмилтон, «величие души».