Стивен Фрай - Герои. Человечество и чудовища. Поиски и приключения

Ибо одно можно сказать с уверенностью и восхищением: ближе к концу своего второго десятка Геракл стал самым высоким, широкоплечим, сильным и быстрым юношей на белом свете. Боги, вступившиеся за него когда-то, выказали ему знаки своего благоволения, оснастили его для воинской жизни, для испытаний и преодолений. Афина преподнесла ему тунику, Посейдон – великолепных лошадей, Гермес – меч, Аполлон – лук и стрелы, ГЕФЕСТ – чудеснейшую нагрудную пластину из чистого золота.

Крепнувшую репутацию юноши окончательно упрочила его победа над свирепым львом с горы Киферон, когда Гераклу было всего восемнадцать лет [32] Киферон в разных источниках то гора, то горная цепь. На этой горе, священной для Диониса, Пенфея порвали на части его мать и тетушки, а Актеона – его же гончие (см. «Миф»). Мы еще увидим, что Киферон сыграет важную роль в жизни и трагической судьбе Эдипа. . Сорок девять дней выслеживал он того ужасного зверя; царь Феспий, благодарный повелитель города Феспии [33] Не путать с историческим Феспидом, первым актером Греции. , чьи владения страдали от этой напасти более всего, наградил Геракла за его героические усилия, отправляя к нему еженощно по одной из своих пятидесяти дочерей.

Когда наконец занялась заря пятидесятого дня, льва изловили и убили. В тот вечер, в пятидесятый раз насладившись очередной дочерью царя, Геракл отправился домой. Каждая дочь позднее родила по мальчику, а старшая и младшая дочери – по паре близнецов. По сыну на каждую неделю года. В занятиях любовью Геракл был столь же зрел и могуч, как и в смертоубийствах.

Вернувшись, Геракл единолично защитил Фивы от нашествия войск царя ЭРГИНА Орхоменского. Народ Фив и прежде гордился Гераклом, но теперь гордость переросла в обожание. Они преклонялись перед ним как перед величайшим фиванцем со времен Кадма, основателя города. Будь их воля, они сделали бы Геракла своим царем. Но у Фив уже был царь – Креонт, а ему хватило ума и политической хитрости, чтобы предложить Гераклу руку своей дочери Мегары [34] С Креонтом мы еще встретимся, когда дойдет черед до истории Эдипа. .

И все-то вроде гладко складывалось у молодого Геракла. Слава его росла и ширилась, шли счастливые годы, у них с Мегарой родились сын и дочка, Геракл возмужал как преданный супруг и отец – и очень вероятный наследник фиванского престола.

Жизнь Геракла в Фивах была едва ли не столь же динамичной, как наша с вами сегодня. Каждый день он целовал на прощанье жену свою Мегару и детишек и отправлялся на работу – убивать чудищ и свергать тиранов. Нынешний служащий на полной ставке, возможно, находит менее радикальные способы сражать соперников по рынку и тварей-коллег – драконы, которых мы убиваем, скорее метафорические, нежели настоящие, – однако подходы и распорядок дня не очень-то разнятся.

Одним роковым вечером Геракл вернулся на семейную виллу и на пороге наткнулся на двух маленьких, но свирепых демонов с горящими глазками. Он тут же ринулся за ними, завалил наземь, переломал им хребты и топтал их вопившие головы, пока растерзанные демоны не испустили дух у его ног. Тут из дома на Геракла с воем вылетел громадный дракон, дыша огнем из пасти и ноздрей. Геракл бросился на дракона, сомкнул руки на его чешуйчатой шее и стиснул ее изо всех сил. И лишь когда жизнь покинула чудище и дракон пал мертвым на пол, развеяла Гера морок, какой навела на Геракла. Оглядевшись, увидел он с отвратительной ясностью, что дракон, которого он убил, – это жена его Мегара, а демоны – любимые детки.

То было едва ли не самое жестокое Герино вмешательство, знак бездонной глубины ее ненависти. Вид ее заклятого врага, его такой счастливой и полной жизни, раздражал ее все больше и больше. Она решила низвести Геракла до полного ничтожества, забрать одним стремительным и необратимым жестом и тех, кого он больше всего любил, и его репутацию. Когда вести о его поступке расползлись по округе, с Гераклом перестали разговаривать, к нему даже не приближались. Он замаран. Из князя в грязь – оборот затасканный, но никто прежде не ощущал такую стремительную смену всеобщей любви и обожания на ненависть и презрение.

Горю Геракла не было пределов. Он мечтал умереть. Но знал, что обязан покарать себя – претерпеть безжалостное наказание. Лишь тогда окажется он достоин встречи с душами Мегары и детей в загробном мире. Без очищения, дарованного царем, оракулом, жрецом или жрицей, повинные в преступлениях против родственников вынуждены пытаться очиститься самостоятельно – живя изгнанниками во искупление. Если не удастся отмыться от своих преступлений, эринии – дикие фурии – вознесутся из Эреба и станут гоняться за преступившим, стегать его железными хлыстами, пока не сойдет он с ума.