В том, чтобы подвернулась оказия для мести, Гера могла полагаться – еще как могла – на мужнино тщеславие. За ночь до того, как Алкмене рожать, Царь богов сидел на Олимпе, навеселе. Зевс есть Зевс, ничего не смог с собой поделать.
– Тот, кто родится следующим в доме Персея, будет править всей Арголидой, – ляпнул он.
– Ты серьезно, супруг мой? – быстро переспросила Гера.
– Более чем.
– Поклянись перед всеми.
– Чего это?
– Если ты серьезно – клянись.
– Да пожалуйста, – сказал Зевс, растерявшись от такого напора, но уверенный, что все идет по плану. Алкмена же родит с минуты на минуту. – Объявляю тебе, – произнес он громко и отчетливо, – что следующий младенец рода Персея станет править Арголидой.
Вы же помните о сыне Персея – Сфенеле? Гера знала, что жена Сфенела Никиппа тоже беременна, хотя всего лишь на седьмом месяце. Этого обстоятельства хватило бы, чтобы остановить почти кого угодно, однако Гера – не кто угодно. Она богиня супружеской верности, Царица неба и, что самое главное, обманутая жена. Ее воля – а второй такой, как у Геры, и не сыскать – дорогу себе пробьет.
Гера призвала дочь свою ИЛИФИЮ, богиню родовспоможения [21] Также Эйлития. Илифию изображали в виде женщины с факелом, символизирующим жгучие муки деторождения, или рисовали ей вскинутые вверх руки – она возносит новорожденного к свету. У римлян она называлась Люцина или Натио.
, и велела ей немедля отправляться в Фивы, усесться в кресло при Алкмениной спальне, накрепко скрестить ноги и, не меняя позы, ждать дальнейших указаний. Эта поза в такой близости от беременной не даст Алкмене раздвинуть ноги и родить, а Гера знала, что через некоторое время дети, заточенные в утробе роженицы, задохнутся и умрут. Сама же Гера отправилась в Тиринф с зельем, чтобы Никиппа преждевременно родила их со Сфенелом сына.
Путаная, жестокая и мерзкая затея – зато ловкая и действенная. Силы волшбы, какими наделена была Илифия, и впрямь не дали Алкмене, корчившейся от боли, развести ноги. В Тиринфе же Никиппа успешно родила здорового мальчика, которого они с мужем назвали ЭВРИСФЕЕМ [22] Эврисфей означает «широкоплечий» – возможно, когда он появлялся на свет, Никиппе от боли пришлось несладко.
.
Гера торжествующе вернулась на Олимп.
– Мой дорогой муж, – пропела она, – возрадуйся же. Родился мальчик, прямой потомок Персея – ни больше ни меньше!
Зевс широко улыбнулся:
– А, да. Я подумывал, что случится такое вот.
– До чего же восхитительные новости, – продолжала чирикать Гера. – Я так счастлива за эту пару. Сфенел – сын Персея, конечно же, но и у Никиппы род образцовый. Вот так родословная у ребенка. Не только от Пелопа он происходит, но и…
– Погоди, погоди, погоди… Никиппа? Сфенел? Какое, к Аиду, отношение эти двое имеют к чему бы то ни было?
– Ой, я разве не сказала? – Вид у Геры был удивленный. – Никиппа со Сфенелом подарили миру сына.
– Н-но…
– И не придумать новости лучше, а? И теперь, как ты и поклялся, этот мальчик – названный Эврисфеем, – сын Сфенела и внук Персея, вырастет и станет править Арголидой.
– Но…
– Как ты поклялся , – повторила Гера сладчайшим голосом. – При всех. И, не сомневаюсь , ты приглядишь за тем, чтобы этот мальчик всегда оставался невредим. Ибо слово твое закон, и великий Космос возопит, Олимп сокрушится, а боги падут, сглупи ты и пойди против собственного слова.
– Я… я…
– Ротик открылся, дорогой, и с бороды слюна капает прямо тебе на коленки. Очень непривлекательно. Не прикажешь ли Ганимеду подать тебе салфетку?
Зевса обставили мастерски. Гера знала – знал и сам Зевс, – что придется чтить клятву и позволить этому нежданному внуку Персея, этому Эврисфею, править Арголидой – объединенными землями Микен, Коринфа, Аркадии и Аргоса. Все планы, которые понастроил Зевс для их с Алкменой сына, теперь того и гляди рухнут. Несчастный пацан родится мертвым, и Гера возьмет верх. Во вражде между мужем и женой ни один не даст противной стороне победить, будь на то их воля, но Зевсу не шло на ум, что делать дальше. Он сидел на троне и мрачно размышлял.
И Зевсу, и всему ходу истории повезло: Алкмена была милой не только внешне, но и обхождением. Хорошие люди притягивают верных, любящих друзей, и не было ни у кого более верных и любящих подруг, чем две женщины, что прислуживали Алкмене, – ГАЛАНФИДА и ИСТОРИДА. Семь дней и семь ночей смотрели они, как их несчастная подруга и хозяйка мучается от растущего в ней бремени. Наконец Историда, очень сообразительная дочь Тиресия, измыслила план.
Читать дальше