Эндрю Хёрли - Лоуни

Вскоре он уже возился на кухне с перевернутым велосипедом, поставленным на старые газеты, и раскладывал рядышком шестерни и части механизма передачи. Его обычно тщательно приглаженные волосы растрепались и падали на глаза. Сидя на коленях с гаечным ключом в руке, он был полностью в своей стихии: возиться с гайками, шурупами и прочими промасленными железяками было для него делом гораздо более привычным, чем отпускать грехи.

Мать досадовала, суетилась вокруг и наконец остановилась над нами, скрестив руки на груди.

— Мальчики, — заявила она, — вы, может быть, позволите преподобному отцу позавтракать? Дел предстоит слишком много, чтобы можно было потратить целый день на возню с этой рухлядью.

— Ничего страшного, миссис Смит, — улыбнулся отец Бернард, — мне приятно вернуться к одному из любимых занятий моей юности.

Мать негодующе посмотрела на его черные руки и пятна машинного масла на лице, как будто была готова в любой момент плюнуть на салфетку и начать оттирать с него грязь.

— Что ж, еда на столе, преподобный отец, — сказала она. — Мы подождем, когда вы сможете прочитать благодарение.

— A-а, начинайте без меня, миссис Смит, — попросил отец Бернард. — Я малость задержусь — надо смыть масло с рук.

— Все равно я предпочитаю делать все как положено, преподобный отец, даже если придется есть остывшую еду.

— Как вам будет угодно, миссис Смит.

Отец Бернард посмотрел на Мать с любопытством. Впоследствии я часто вспоминал его выражение лица, когда осмысливал произошедшее. Думал о том, что оно означало. Что отец Бернард не сумел скрыть в тот момент. Что он на самом деле думал о Матери.

Эффект домино, цепная реакция, карточный домик — назовите, как хотите. Отец Бернард понял то, что я знал уже давно: если что-то не получится, если хотя бы один-единственный обряд будет пропущен или церемония укорочена ради удобства, вера Матери рухнет и распадется в прах.

Думаю, именно тогда отец Бернард начал жалеть ее.

Отец Бернард вышел, чтобы привести себя в порядок, а мы с Хэнни отправились в столовую дожидаться его возвращения. Все сидели вокруг стола, наблюдая за мистером Белдербоссом. Он как будто был в более веселом настроении, чем накануне вечером, хотя, по-моему, он просто отвлекался от мыслей о своем брате при помощи предмета, который разглядывал. Это была маленькая глиняная бутылочка коричневого цвета с пробковой затычкой и изображением горгульи, грубо выцарапанным на боку.

— Вы говорите, бутылка была на подоконнике? — уточнил мистер Белдербосс.

— Да, — сказал Родитель. — Застряла между прутьями решетки.

— Ох, убери ты ее, Рег, она же абсолютно мерзкая, — вмешалась миссис Белдербосс. — Кому хочется видеть такое за завтраком!

Мистер Белдербосс по очереди посмотрел на всех присутствующих и вернулся к изучению горгульи на бутылке:

— Не слышу, чтобы кто-то жаловался, Мэри.

Миссис Белдербосс издала стон негодования.

Отец Бернард, который как раз входил в дверь, услышал его и сказал:

— Ай-ай-ай, миссис Белдербосс, уж не стенание ли страдающей души я слышу?

— Ох, скажите ему сами, преподобный отец, — заявила женщина в ответ. — Он меня не слушает.

— О чем сказать?

Миссис Белдербосс указала на бутылку, которую изучал ее муж:

— У него очередная навязчивая идея.

— Она была в карантинной комнате, преподобный отец, — пояснил мистер Белдербосс, — застряла между прутьями решетки. Там внутри явно что-то есть. — Он встряхнул флакон и передал его отцу Бернарду. — Похоже на какую-то жидкость. Что вы думаете?

Отец Бернард поднес бутылку к уху и потряс ее туда-сюда, прислушиваясь.

— Точно, — подтвердил он. — Там определенно что-то есть.

— Мерзость, верно? — ухмыльнулся мистер Белдербосс.

— Это точно, — согласился отец Бернард.

— А что там, как вы думаете? — спросил Родитель.

Отец Бернард вернул бутылку мистеру Белдербоссу, рассмеялся и покачал головой:

— Боюсь, не скажу.

— Отец Уилфрид разобрался бы, — заметила миссис Белдербосс. — Правда, Эстер?

Мать передала отцу Бернарду тарелку, не глядя на него.

— Я в этом уверена, — сказала она.

— Он получил докторскую степень в Оксфорде, — сообщила миссис Белдербосс, наклоняясь в сторону отца Бернарда, когда тот начал намазывать масло на поджаренный кусок хлеба.

— В Кембридже, — поправил мистер Белдербосс, не отрывая взгляда от бутылки, которую он вертел в руках.

— В общем, какой-то из этих университетов, — сказала миссис Белдербосс. — Он был очень умный человек.