Дэвид Лодж - Для англоманов - Мюриэл Спарк, и не только

— Хоть сейчас, — соглашается Поль.

Они высаживаются у дискотеки под названием «Чувственный опыт», такси с ворчливым водителем отъезжает. Под порталом их поджидает неясная фигура с ножом в руке.

— Нас тебе не убить, — говорит Поль. — Мы уже мертвые.

— Следи за словами, Поль, ты можешь его напугать, — говорит Эльза.

И правда — в одурманенных, с расширенными зрачками глазах незнакомца, когда он надвигается на них, возникает явный страх. Он сдавленно вскрикивает и валится на тротуар словно припадочный. Из дверей выходит мужчина, смотрит на упавшего и заходит обратно. Эльза и Поль идут вверх по улице к другой дискотеке. Обернувшись, они видят, что полицейский патруль обнаружил тело, и полицейские запихивают его на заднее сиденье.

— В нас определенно есть что-то такое, — говорит Эльза. Они поднимаются по лестнице в ночной клуб «Ролоффс».

Здесь они имеют несомненный успех. Сам Ролофф хочет подписать с ними контракт на номер в ночной программе. Наблюдательный юноша с копной лохматых волос умудряется заметить, несмотря на оглушительную музыку и слепящие вспышки многоцветных огней, что тень Эльзы пересекает в танце тень Поля. — Гляньте, как пляшут их тени, — обращается он к танцующим. — Интересно, что у них там.

Вскоре Поль и Эльза остаются на танцполе одни, окружающая публика ест их глазами в надежде разгадать источник фокуса. Те, что поближе, даже приседают — заглянуть, что такое у нее под юбкой, из-за чего получается такой результат.

— Где она это прячет? — Нет, посмотрите на руки, они тоже бросают тень. — Это как-то связано с ним? — Тогда что он делает?

Ролофф, хозяин заведения, выключает мигающие стробоскопические огни, так что помещение освещено теперь ровным светом двух боковых прожекторов. Тень Эльзы продолжает танцевать с тенью Поля. Поль пятится и со смехом отходит, она танцует одна.

— Все дело в этой ее тени, она падает не так, как у других.

Раздаются громкие аплодисменты, но Поль разом перестает веселиться, замечая в толпе нетерпеливые лица Киля и Тилдена.

— Эльза, нам пора уходить.

Тщетно уговаривает их Ролофф подписать контракт на выступление в ночной программе. — У вас определенно имеется что предложить, — говорит он.

Подходит Тилден. — Поппи внизу в «роллсе». Ей тяжело подниматься, — говорит он.

— Пойдем лучше с ними, — говорит Эльза. — Нельзя же продолжать так до бесконечности.

— Мы всегда можем пойти домой, — говорит Поль, забирая в гардеробе их пальто. На лестнице Киль пытается загородить проход. — Она так много танцевала, что теперь не прочитать шифр у нее на подметках, — говорит Киль.

Поль обходит его, Эльза идет следом. — У меня болят ноги, — говорит она, зевая.

Им приходится миновать два квартала, чтобы найти такси. За это время «роллс-ройс» дважды огибает квартал, проезжая мимо. Каждый раз в окне появляется княгиня Ксаверина, умоляюще машущая платочком.

— Можно подумать — они живые, — говорит Эльза.

— Разница незаметна, — говорит Поль.

Они едут в «Артуре» в Ист-Сайде, потом возвращаются в центр — в «Стробоскоп». Время — за половину четвертого утра, и Поль, чтобы успокоиться, решает навестить Пьера.

— В это время он нас не впустит, — говорит Эльза.

— Не станет же он прогонять мать с отцом, — говорит Поль.

В конце концов обозленный Пьер их впускает, запахивая халат на узкой груди. Его друг Перегрин, полностью одетый, работает с какими-то документами. При виде родителей Пьера он мигом их складывает.

— Надеюсь, мы вам не помешали, — говорит Эльза, присаживаясь.

— Я как раз иду к автомату за сигаретами, — говорит Перегрин. Он укладывает бумаги стопкой и уходит.

— Я спал, — говорит Пьер.

Комнату недавно обставили в восточном духе — китайские панели, лакированная мебель, ширма, расписанная плоскими белыми лепестками и розовыми птицами. Поль проводит длинными пальцами по изгибу статуэтки из слоновой кости.

— Ты существуешь? — спрашивает Поль.

— Фу, как вульгарно, — говорит Пьер.

— Потому что, — говорит Поль, — мы с твоей матерью погибли от бомбы весной тысяча девятьсот сорок четвертого года. Тебя не зачинали, и ты не рождался.

— Вообще-то это мое личное дело, — говорит Пьер, — правда?

— Послушай, Поль, по-моему, он прав, — говорит Эльза. — Не нужно было являться в такой несуразный час.

Пьер улыбается: — Нет, почему же? Просто очаровательно, что вы так вот взяли и появились. Я вовсе не против.

На улице они видят, как Перегрин пытается отвязаться от Поппи. Та удерживает его разговором, стоя на тротуаре у своего «роллса». — Я хочу поговорить с матушкой Пьера, — говорит она. — Мы с ней подруги с незапамятных времен. Вы уж ей передайте, что я тут. — Трое сидящих в машине мужчин и шофер торжественно ждут.