Джанет Уинтерсон - Не только апельсины [litres]

Люди любят отделять простое рассказывание баек, которые считают вымыслом без фактов, от истории человечества, которая есть свершившийся факт. Это помогает им понять, во что верить, а во что – нет. Очень любопытный процесс. Почему никто не верит, что кит проглотил Иону, если Иона каждый день с легкостью проглатывает «кита» – гигантскую обиду, гигантскую ложь? Так и вижу, как люди глотают все, что предлагают им книги или телевизор, – почему они это делают? Потому что это та самая история фактов. Знать, во что веришь, – гораздо проще. Подобное знание помогает построить империю и держать людей там, где им самое место, – в сияющем мире кошельков и бумажников…

Очень часто история фактов – средство отвергнуть прошлое. Отвергать прошлое – попытка отрицать его неприкосновенность и цельность, попытка подправить, перекроить, придать иной смысл и функциональность, высосать из него дух, пока оно не будет соответствовать нашим о нем представлениям. В какой-то (очень небольшой) степени все мы – историки. И в каком-то жутком смысле Пол Пот [43] Пот, Пол (1925–1998) – камбоджийский лидер коммунистического движения, Генеральный секретарь Коммунистической партии Кампучии и премьер-министр. Сопровождавшаяся массовой гибелью населения, диктатура Пол Пота считается одной из самых кровавых вех мировой истории. был честнее любого из нас. Пол Пот решил вообще обойтись без прошлого. Покончить с притворными попытками относиться к нему с объективным уважением. В Камбодже собирались стереть с лица земли города, порвать карты, и тогда все исчезнет. Никаких документов. Чистый лист. Дивный новый мир. Старый мир пришел в ужас. Мы обвиняли и забрасывали камнями, но на телах крупных блох живут блохи мелкие и кусают тех за спину.

Люди всегда без проблем избавлялись от прошлого, когда оно становилось помехой. Плоть может сгореть, фотографии могут сгореть, а память… Что такое память? Ущербные бредни дураков, которые не видят нужды в забвении. А если мы не можем избавиться от прошлого, мы можем его изменить. Мертвым все равно. В мертвом есть нечто манящее: оно сохраняет все восхитительные черты, присущие жизни, но лишено ее утомительного сумбура – глупостей, жалоб, потребности в любви. Его можно выставить на аукцион, хранить в музеях, коллекционировать. Ведь гораздо безопаснее быть коллекционером диковинных вещиц – если любопытен, садись и жди, что получится. Жди на пляже, пока не похолодает, и не поскупись на лодку со стеклянным дном – она гораздо дороже удочки, зато на ней можно отдаться на волю стихий. Любопытным всегда грозит какая-нибудь опасность. Если ты любопытен, то, возможно, никогда не вернешься домой, – как те мужчины, которые теперь живут с русалками на дне морском.

Или как те, кто нашел Атлантиду.

Когда отцы-пилигримы отплывали в Америку, многие считали их сумасшедшими. История решила иначе. Любопытные, ставшие путешественниками, должны привозить назад нечто большее, чем воспоминание или байку, они должны привозить домой картофель или табак, а лучше всего – золото.

Но счастье не картошка.

И мифическая страна Эльдорадо – нечто большее, чем просто земля, в которой спрятано испанское золото, вот почему она не могла существовать. Тех, кто вернулся домой, лишило рассудка бессмысленное видение. Поэтому разумный собиратель диковин окружает себя мертвыми вещами и думает о прошлом, когда оно жило, двигалось, существовало. Собиратель диковин обитает на заброшенном железнодорожном вокзале, бесконечно просматривая видеозаписи поездов. Он – изначальный живой мертвец.

Прошлое податливо только потому, что некогда было гибко и уступчиво. Когда-то оно могло передумать, теперь способно лишь подвергнуться изменению. Линзу можно закрасить, поставить под нужным углом, разбить. Все должны видеть, что возобладал порядок. Если мы джентльмены восемнадцатого столетия, которые опускают шторки, пока карета с грохотом несется по Альпам, нам приходится усвоить кое-что: мы прикидываемся, будто есть порядок, которого не существует, чтобы обрести защищенность, которой не может существовать.

Порядок и гармонию можно найти в сказках.

История фактов – это святой Георгий [44] Святой Георгий – один из самых известных христианских святых, прославился своими чудесами. Существует несколько вариантов жизнеописаний Георгия, и все они необычайно богаты фактами. .

Глядя на учебник истории, я изумляюсь, сколько трудов и воображения потребовалось, чтобы втиснуть наш сумбурный мир между картонными сторонками обложки и между буквами в самом тексте. Возможно, факт имеет под собой неопровержимую истину. Бог узрел. Бог знает. Но я не Бог. Потому, когда кто-то рассказывает мне, что видел или слышал, я им верю и я верю их другу, который тоже видел, – но не то же самое. Я могу сложить эти рассказы воедино и получу не целостный сплав, но сэндвич, приправленный горчицей моего собственного восприятия.