Ольга Февралёва - Происхождение боли

— Я тебе сочувствую, — произнесла она, — Ты узнаёшь меня?

Он отогнул от глаз переплетённые лианки:

— Да. Я как раз недавно вспоминал о нашей встрече. Будешь снова просить?…

— Да. Именем Анны Байрон (- выложила на стол последнюю из двух брошей — ), добывшей для тебя желанное зерно и прорастившего его в собственной крови; именем Пресвятой Матери-Богородицы, утешавшей тебя в мире спящих; именем твоей соратницы Жанны, томящейся на острове Смерти…

— Я согласен!.. Дай только собраться… Выйди. Не заждёшься.

Скоро он явился в полном стальном облачении, опоясанный мечом и в шлеме — не шлеме, а мешке, туго сотканном из проволоки и грубо продырявленном изнутри для глаз и рта: обрывки железных нитей щетинились наружу; достопамятная брошь красовалась на лбу.

— А это для тебя, попробуй, — протянул Дануше лёгкий шестопер, — Случалось в жизни бить человека?

— Однажды…

— Успешно?

— Сбила с ног…

— Хорошо.

— Так я должна пойти с тобой?

— Во-первых, сам я не найду твоего дружка: я его не видывал; во-вторых, есть условие (не мной оно придумано): из Монсальвата можно выбраться только втроём.

— Что ж, я готова.

Они сошли в нижний зал. Там мало что изменилось, только некоторые воины уже сидели на своих одрах, всё ещё бессильно свесив головы и руки, иные поднимались и валились вновь. Валькирии отмывали мечи зелёной водой. Военачальник попросил у них её, наполнил большую из двух прихваченных им фляжек.

В поле перед цитаделью было пусто и пасмурно.

— Пойдём туда, — безликий указал налево вдоль стены.

— Далеко тут?

— Посуди сама: увидим издали мост, минуем его на полсотни шагов, повернём вверх, заглянем в скотный край, и это будет половина пути. Монсальват стоит с обратной стороны Валхаллы. Он почти так же велик…

— И многолюден?

— Давай сосредоточимся на цели, пока Дух Правды наполняет нас нескупо: там Ему почти нет места. Как зовут того, кого мы ищем?

— Ротгер фон дер Лангенкампф.

— Откуда он?

— Из-под Кёльна.

— Каков собой? Сколько прожил?

— Ему было, наверное, лет двадцать пять — двадцать семь. Ростом высок, волосы цвета дубовой коры, и глаза как молодые жёлуди… Не знаю, что ещё сказать.

— А умер как?

— Секирой зарубили…

— У. Не тужи. Такие ли бывают смерти! К тому же здесь он просто спит, и мы вот-вот его разбудим.

— … Расскажи о тех, с кем нам придётся драться.

— Это пугала — не люди, не демоны, а так, личины страхов. Три главных: слабость, сиротство, вина. Когда они захватывают дух целиком, он попадает в ту тюрьму и погружается в бессрочный сон.

— Ты часто там бывал?

— Двенадцать раз. Впервые — чтобы вытащить Жанну. Мне помогала воительница с дальнего востока. Потом сама Жанна ходила со мной.

— Участие женщины обязательно?

— Да. Иногда хоть пять, хоть десять мужчин — это всё-таки полчеловека.

— Случались неудачи?

— Нет.

— … Расскажи о себе? Кто ты родом? каких кровей?

— Зачем это тебе?… Ну, ладно. По отцу я обр, по матери — угро-франк.

— Как же ты управляешься со всей Европой?

— Школа хорошая: боевому искусству меня учил норманн с Арморики, закону Божию — галл из Реймса, а грамоте — британский сакс.

— И ученик ты был прилежный.

— Даже слишком. К шестнадцати годам читал и писал на четырёх алфавитах и восьми языках, знал наизусть оба Завета, на бой выходил не менее чем против дюжины… Я привык всех понимать, всех побеждать и думать о Боге, вместо людей. И хватит обо мне. Напомни, с какого ты века.

— С пятнадцатого от Пришествия Господня.

— Чудное время: люди были так же сильны, как в седьмом, а боялись куста в темноте.

Пока Дануше, возражая, расхваливала доблесть родичей и знакомцев, показался и остался позади мост. Странники свернули в горы, поднялись на гребень.

— Сейчас, — предупредил полководец, и сквозь его железный мешок просветила улыбка, — мы увидим ЗВЕРЕЙ!

Пройдя ещё немного, они достигли отвесного обрыва, бывшего одной из четырёх сторон громадного загона, в котором бродили, лежали, чесались, чавкали, хрюкали полсотни с лишним вепрей — каждый величиною с мамонта. При них паслись и кабанята, совсем малыши, не крупней взрослой свиньи.

— Ваш будущий пир? — догадалась Дануше.

— Ага.

— Но как… они… попадают на стол?

— В смысле, кто их убивает? Сам Дух Правды без оружия и крови останавливает их сердца, а великанам остаётся лишь разделать туши и доставить к нашим очагам.

— Что за великаны?

— Выглядят как люди, только если встанем рядом, наравне будут моя голова и их колени.