Леонид Милош - Братья по крови

Следователь специально ехал в другой машине, и Николаю Семеновичу приходилось всю дорогу молчать и думать о своем. А мысли лезли в голову самые отвратительные, будущее представлялось ему в самых мрачных тонах. Когда приехали в городскую прокуратуру, настроение у Николая Семеновича совсем упало. Сейчас ему почему-то вспомнился тридцать седьмой год. Наверное, именно так приезжали за руководителями его ранга, привозили к следователю на допрос, а потом прямо в коридоре расстреливали. Ходарьков с липким страхом осмотрел длинный, выкрашенный в казенные тона прокурорский коридор. Нет, только не здесь. Ужасно не хочется умирать. Тошнотворный комок подступил к горлу.　

— Что с вами? Вам нехорошо? — строго глядя на мэра, спросил Максим Петрович.　

— Да вроде бы нет…　

Следователь, абсолютно не меняясь в лице, усмехнулся про себя. Совсем перетрусил мужик, в штаны вот-вот надрищет. То же мне, — мэр, политик, боец! Дерьмо! Сейчас его расколем, он все грехи мира на себя возьмет!　

— Тогда, Николай Семенович, начнем допрос. Распишитесь вот здесь о том, что вы предупреждены об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. Ну, а пока я не начал задавать вам вопросы, я предлагаю вам хорошенько подумать и добровольно во всем признаться. Тогда я смогу оформить явку с повинной, а это существенно облегчит вашу вину.　

— В чем я должен признаться?　

— В организации убийства Соловьева и Гидунова и покушения на жизнь Жиганова.　

Ручка замерла в руке мэра, строчки прыгали перед глазами.　

— Максим Петрович, — жалобно выдавил Ходарьков, — вы что, серьезно? Вы думаете, что я… Да вы что!　

— Ну, раз не хотите, тогда приступим к допросу и к очной ставке с гражданином Максимовым, который по вашему заданию нанимал киллера.　

Дальше Ходарьков уже плохо понимал, что происходит. Ему было ясно только одно: его очень хорошо и грамотно подставили. И скорее всего это сделал Берзин. Только он обладал такой властью и такими возможностями. Только он мог такое срежиссировать. Потому что он, Николай Семенович, не знал никакого киллера, он даже и в мыслях не собирался убивать Жиганова. И этого парня, который нагло врет ему в лицо и утверждает, что нанял его именно он, Ходарьков, тоже впервые видит. Наглая ложь и провокация. Да и зачем ему убивать Михаила Ивановича, своего старого приятеля и бывшего начальника? Михаил Иванович очень много сделал для него, и он, Ходарьков, ему по гроб жизни обязан. А вот с Берзиным у Михаила Ивановича были трения. Берзин его убрал, в этот никаких сомнений. Игорный бизнес они не поделили. Но вот зачем теперь Берзину убирать Ходарькова, тем более вот таким кошмарным способом?　

Как неприятно смотрят глаза этого следователя, по всей вероятности он человек Берзина. И с Горчаковым они тоже обо всем договорились. Поделили между собой город и решили поставить нового мэра. И разыграли весь этот спектакль. Но почему? Почему они решили убрать его? Разве плохо он служил Берзину? Он бы и дальше служил им обоим — и Берзину, и Горчакову, — ему какая разница?! Обидно и очень жалко!　

У Ходарькова насчет Берзина были обоснованные подозрения. Вот уже который день он пытался связаться с Борисом Николаевичем и не мог. Не мог и Шустак. Он по шесть раз на день набирал на компьютере код вхождения в одну из сетей, затем еще один код и через спутник посылал информацию на переносной «ноутбук» Берзина. Информация уходила, но ответа не было. Шеф молчал, и в этом молчании было что-то ужасно пугающее и странное. Пытался Николай Николаевич и дозвониться по прямому спутниковому телефону, — тоже никакого ответа. Звонил по два раза в день в Майами, в его офис. Но там по- прежнему отвечали, что Борис Николаевич уехал на отдых, просил его не беспокоить. Срочная информация? Сожалеем, но ничем помочь не можем, где он, никто не знает. Насторожило Шустака и то, что Боря уехал один с женой и детьми, без всякой охраны. А такого за последние годы с ним никогда не было. Что-то тут не так. И Николай Николаевич тоже в уголке своего сознания стал подумывать о предательстве. Возможно, Борис Николаевич затеял какую- то свою игру, известную только ему. А они все — и Ходарьков, и Шустак, и другие ребята всего лишь пешки в этой игре и в конце партии подлежат размену на более тяжелые и нужные фигуры.　

Каждый новый день приносил для Ходарькова и Шустака какие-то новые, неприятности. Ночью в своей камере повесился Максимов. Но тут же следователь выступил с гневным и официальным сообщением в прессе, что все правоохранительные органы и особенно прокуратура города напрочь коррумпированы и на корню закуплены подручными Ходарькова. Максимов боялся мести мэра, боялся умереть, и вдруг утром следователю сообщают, что такой важный свидетель по делу, якобы, сам повесился. Ерунда все это, его убрали. Слава Богу, следователь успел провести очную ставку с мэром. И вообще, как дальше работать, если на него отовсюду давят люди Ходарькова, даже из Москвы из Генпрокуратуры звонят и угрожают ему?! Остапчук назвал несколько фамилий, в том числе и Порукова. Нет, в такой обстановке он работать не может, он уже чувствует за собой слежку…