Леонид Милош - Братья по крови

— Да? Как она живет?　

— Все нормально. Хотела с вами встретиться.　

— Со мной?!　

— Да, а что вас удивляет? Она сказала, вы раньше были большими друзьями. Может, я что-то напутал?　

— Да нет-нет, все так. Чаю хотите?　

— Не откажусь.　

Подполковник нажал на селекторе кнопку и произнес:　

— Леночка, сделай два чая.　

Через несколько минут в кабинет вошла девушка с большим круглым подносом.　

— Угощайтесь, — пригласил Марголин, и сам налил себе из большого пузатого чайника чай и стал размешивать сахар.　

— Извините, забыл, вас как зовут?　

— Николай Николаевич.　

— Николай Николаевич, как они живут, что у них нового?　

— Простите, у кого, у них?　

— Ну, у них с Сергеем.　

— Они развелись, а вы разве не знали?　

— Нет, — искренне удивился Вовка.　

— Она одна живет, воспитывает дочь. У нее свой дом под Парижем, ну, и, вроде бы, все в порядке. Вообще-то, если вас интересует, вам лучше с Борей поговорить, он завтра прилетает.　

— С каким Борей?　

— Иванов Борис Григорьевич, они, кажется, вместе в институте учились. Теперь он тоже в Париже, по части уха-горла-носа практикует. Он с ней общается, можете с ним встретиться.　

— С удовольствием.　

— Тогда запишите мой номер в гостинице и завтра позвоните.　

Вовка взял лист бумаги, записал номер телефона.　

Посетитель поднялся. Подполковник протянул ему на прощание руку.　

— Спасибо вам, Николай Николаевич, завтра обязательно позвоню.　

Посетитель удалился. Вовка растерянно опустился на свое рабочее кресло. Задумался.　

На следующий день Марголин позвонил по телефону, который оставил ему Николай Николаевич.　

— Да, да, здравствуйте, Владимир Анатольевич, — услышал он в трубке голос своего вчерашнего посетителя. — Мой товарищ сегодня приехал и ждет вас. Правда, его сейчас нет, ушел в город, но к шести обещал вернуться. Вам как, в шесть удобно?　

— Вполне, — ответил Марголин, — значит, в шесть часов у вас?　

— Договорились, Борис Григорьевич будет вас ждать.　

Вовка повесил трубку и еще раз подумал о Маше. Мысли о ней приятно грели душу. Сколько хорошего, чистого и доброго было связано с этой женщиной в его жизни.　

Марголин вместе с двумя своими подчиненными приехал в гостиницу ровно к шести. Часом раньше он проверил все данные обоих туристов, которые остановились в 407 номере. Оба эмигранты, в прошлом никакого криминала за ними не числилось, проживают в США, сейчас прилетели из Парижа. Живут одни, никто из посетителей к ним не приходит. Впрочем, Вовка и не сомневался, что они действительно привезли известие от Маши и что это не подстава. Но осторожность требовалась в любом деле, лишняя проверка не повредит.　

Вовка велел своим ребятам блокировать с обеих сторон этаж, где располагался 407 номер, никого туда не впускать и не выпускать. В кармане у него лежала портативная рация, и если в течение трех минут он не даст о себе знать соответствующим кодом, значит, случилось что-то нехорошее, и они должны действовать по обстановке.　

Поднимаясь в лифте, Вовка переложил свой «стечкин» из кобуры в левый карман куртки. Патрон уже загнал в ствол, предохранитель освободил курок. Из кармана Вовка руку вынимать не будет, от бедра, не целясь, запросто расстреляет любую подозрительную цель. За последние годы к подобным мерам предосторожности он привык. После четырех покушений по-другому жить и не будешь.　

Вовка остановился у двери 407 номера, расслабил левую руку, которая сжимала рукоятку пистолета, и осторожно два раза постучал. Тут же за дверью послышался голос Николая Николаевича, произнесшего на английский лад:　

— Момэнт.　

Замок двери щелкнул. Николай Николаевич был в пушистом махровом халате и в таких же тапочках.　

— О, Владимир Анатольевич! Рад вас видеть, проходите. Борис Григорьевич ждет вас.　

Вовка пожал ему руку, левую из куртки не вынимал. Прошел в гостиную.　

— Пожалуйста, сюда, прошу вас, — показал Николай Николаевич на соседнюю комнату.　

И тут Вовка застыл от удивления. Такого он никак не ожидал увидеть. Борис Николаевич Берзин, собственной персоной. Стоит, улыбается, словно встретились два старых давнишних приятеля.　

— Удивлены, Владимир Анатольевич? — спросил Берзин. — Честно говоря, я тоже. Уж никак не ожидал, что судьба нас снова сведет. Но, — он, продолжая все так же улыбаться, развел руками, — как говорится, пути Господни неисповедимы. Человек предполагает, а Бог располагает. Я сам не очень-то хотел ехать, да вот Маша настояла. Лично дала мне гарантию безопасности и неприкосновенности и просила передать вам свою просьбу. Так что вы меня не будете арестовывать?