Леонид Милош - Братья по крови

— А когда ваша сестра познакомилась с Сергеем? — спросила Маша.　

Борис сделал озабоченное лицо, якобы что-то подсчитывая в уме.　

— Сейчас точно не помню, но давно, года три-четыре назад, а может еще раньше.　

Маша промолчала. Волнение сильно сдавливало грудь. Так и есть. Он изменял и обманывал ее. Три года назад они еще были женаты. Потом два года она была с Жозефом, и вот уже год как в разводе и одна. И на что-то надеется, чего-то ждет. А он даже и не думает к ней возвращаться, даже на дочь ему наплевать.　

Значит, сейчас он занят своей фотомоделью. Да, он точно ждал повода, чтобы развестись. Может, он даже прекрасно знал о Жозефе с самого начала и строил из себя наивного простачка. И спал с другими бабами.　

Вспомнила Маша и их последнюю встречу год назад, когда она, как дура, прилетела к нему в Швейцарию. Ей казалось, что он любит ее, она даже стала перед ним извиняться. А он, оказывается, лишь играл ее чувствами, издевался на ней. Наверняка потом подсмеивался над ней. В соседней комнате его наверняка ждала другая, какая-нибудь очередная шлюха, вроде этой фотомодели. Вот почему он последнее время избегает с ней, с Машей, встречаться. Всегда за дочерью присылает кого-нибудь из своих холуев. Мерзавец! А она верила ему! Она так страдала! Она считала себя во всем виноватой! И она ждала и до сих пор ждет его.　

— А вы ее разве не знаете? — прервал затянувшееся молчание голос Бори.　

Маша вздрогнула.　

— Что? Кого?　

— Ну, эту, фотомодель? Она ведь тоже из наших, русских.　

— А как ее зовут?　

— Как зовут — не помню, но у меня есть ее фотография. Моя сестра ужасно его ревновала и даже наняла детектива, чтобы он проследил за ним. Ну, а он рад стараться, нафотографировал. Кажется, где-то с собой были эти снимки.　

Боря, демонстративно похлопав себя по карманам, извлек из-за пазухи большой пухлый конверт.　

— Вот, нашел.　

Маша жадно взяла конверт, торопливо вытащила из него фотографии и впилась в них взглядом. Лицо ее было напряжено, уголки губ поджаты. Она быстро просматривала фотографии, и каждая из них обжигала и болезненно ранила сердце. На одной Сергей обнимал какую-то стройную смазливую девицу, на другой они сидели в ресторане за столиком и чему-то улыбались, потом он с ней на пляже, на яхте — оба веселые, счастливые.　

Маша медленно убрала фотографии в конверт, пальцы ее дрожали. Она уже ненавидела его. Ненавидела за то, что ждала и любила. Сейчас ей было ужасно жалко себя, и от этого она еще сильнее страдала.　

— Вы ее не знаете? — снова напомнил о себе Борис.　

— Нет, — сухо ответила Маша.　

— А я думал, что знаете. Значит, получается, он и вас обманывал, и мою сестру? Нехорошо, очень нехорошо.　

Боря продолжал сыпать соль на раны и видел, что делает все верно. Вон уже какой ненавистью горят глаза этой хрупкой и миловидной женщины. Остается только грамотно направить эту ненависть.　

— Ладно, давайте не будем о грустном, — широко улыбнулся Боря. — Через неделю мы будем у нас, в России. Кому привет от вас передать?　

— Что?　

— Я спрашиваю, кому привет от вас передать, Маша? Какие поручения будут?　

Она все еще о чем-то напряженно думала и мыслями была явно не здесь, а где-то далеко.　

— Не знаю, у меня там, кроме Ольги, никого не осталось.　

— А вот и обманываете нас, — с видом заговорщика весело произнес Боря. — Ну-ка, подумайте хорошенько?　

Маша удивленно посмотрела на расплывшееся в улыбке лицо Берзина.　

— Кроме родителей и Оли, у меня там точно никого нет.　

— Нет есть. Между прочим, этот человек очень хотел с вами увидеться, — продолжал интриговать Боря. — Ну как, догадываетесь, о ком я?　

— Нет.　

— А Вовку помните такого?　

— Какого Вовку? — не сразу поняла Маша.　

— Марголина Владимира Анатольевича.　

Сердце Маши учащенно забилось. Вовка! Действительно, он остался там, и она совсем забыла о нем. А ведь они когда-то сильно любили друг друга, такая страстная любовь была.　

— Ну как, вспомнили? — весело продолжал Боря.　

— Вспомнила, — улыбнулась Маша, — еще бы не вспомнить, он мой первый жених.　

— Я знаю, знаю. Он мне рассказывал. Он когда-то дружил с Сергеем, а из-за вас их дорожки разошлись.　

— Почему из-за меня? — обиделась Маша.　

— Ну как же, он любил вас, а Горчаков вмешался.　

— Если бы по-настоящему любил, то не отдал бы другому.　

— Это верно. Я с вами согласен. Но, как говорят ваши французы — се ля ви! Такова жизнь, и она такие сюрпризы преподносит, что только держись! Вовка про вас мне много рассказывал. Он сейчас в милиции работает и, между прочим, стал большим начальником.