Леонид Милош - Братья по крови

— Так это же здорово! — радостно повысил голос Марголин, потом, словно опомнившись, сухо кашлянул в трубку, — то есть это, конечно, плохо, что Георгий Владимирович заболел. Но я подумал, пока его нет, мы бы нашего клиента и оформили.　

— Подъезжайте ко мне, Владимир Анатольевич, поговорим.　

В тот же день санкция на арест Берзина была получена. В Италию Борис Николаевич так и не успел улететь. Но и к суду привлечь его тоже не удалось, сбежал паразит. Сбежал так нахально и дерзко, что Марголин, которому через полчаса сообщили обо всем, даже не поверил. Это просто нереально. Но после того, как Марголин лично приехал в изолятор и ему в подробностях доложили о побеге, он понял, что работали профессионалы — высочайшие профессионалы. И все его поспешные приказы о блокировании выездов из города, железнодорожных вокзалов и аэрофлота ничего не дадут. Все эти милицейские штучки им наверняка знакомы.　

Как только Вовка узнал эту печальную новость, он сразу же подумал о Наташе. Ведь она так прямо и сказала, что спасет его. Только для этого она и приехала сюда. Неужели это она устроила? Не может быть! Ее можно арестовать. И тогда через нее…　

Но Марголин решил этого не делать. Во-первых, этот арест ничего не даст, она наверняка не знает, где сейчас эти налетчики вместе с Борей. Да и реальных фактов против нее у него никаких нет. А во-вторых, он влюбился в нее. Она разбудила в его заскорузлой душе застоявшееся чувство любви. И она честно ему обо всем сказала, можно сказать, даже предупредила. Он, правда, ей не поверил. Ну что может сделать эта хоть и очень красивая, но хрупкая женщина против системы Марголина? Ничего. А она смогла. Она победила его. И от этого Марголину было неуютно и грустно. А главное, жаль, что Борю Берзина он больше не увидит. Раз в ближайший час его не взяли, то значит все — с концами. Не достать теперь его. Наверняка и фамилию сменит, и другим паспортом обзаведется, уж с его-то возможностями это сущие пустяки, и обязательно смоется куда-нибудь за рубеж. И неплохо устроится там. А за рубежом Марголин полностью бессилен, там свои порядки, свои законы. Там, за такие методы борьбы с преступностью Вовку самого могут запросто посадить и влепить пожизненный срок.　

Вовка тяжело вздохнул и углубился в изучение документов, которые лежали на его столе…

Боря полулежал в белом шезлонге у самого края голубоватого бассейна и просматривал деловые бумаги. Только что из России пришла информация от Горячего. Сообщение пришло прямо в компьютер, и секретарь, просмотрев и доложив об этом своему боссу, быстро распечатал на принтере и положил бумаги на столик рядом с шезлонгом. Боря не любил читать текст на экране монитора — какая бы совершенная защита ни была, но глаза все равно портятся. Поэтому он предпочитал отпечатанные листы.　

Берзин вылез из бассейна, закутался в длинное махровое полотенце, глотнул из стакана, стоящего тут же на столике, апельсиновый сок и углубился в изучение бумаг.　　

Лето давно кончилось, но здесь, в Майями, в этом южном североамериканском городе был самый нежный бархатный сезон. Температура воздуха двадцать восемь градусов, солнце уже не так жарит, и асфальт на дорогах уже не напоминает раскаленную сковородку. Чуть подальше бассейна виднелся парк и низкорослые развесистые пальмы. Стрекотание цикад, словно журчание ручья, действовало на нервы успокаивающе.　

Очередное сообщение из России снова порадовало Борю. Горячий с Крестом не дремали, исправно работали и захватывали все новые и новые рынки. Вот только Михаил Иванович мешает все больше и больше, лезет везде, словно танк. Но ничего, как только Ходарьков будет переизбран — а он обязательно будет переизбран, по-другому и быть не может — Михаила Ивановича придется сразу же списать. Вычеркнуть из списка живущих на этом свете.　

Остальная информация касалась Марголина. Вот уже несколько месяцев подряд Боря очень внимательно следил за ним. Фиксировал в своем мозгу каждый его шаг, каждый поступок. Борис Николаевич ждал своего часа, а ждать он умел.　

За эти месяцы Марголин еще больше окреп, приобрел еще больший авторитет. Теперь уже покушения на него братва не готовила, смирилась с ним. Отступила и смирилась. Но несмотря на все успехи начальника РУОПа, настроение у Бори было приподнятое. Кое-что Горячий откопал, правда, из далекого прошлого Марголина. Там, в прошлом, у него была любимая девушка по имени Маша и друг Сергей, который эту самую девушку увел. К тому же оказалось, что этот самый Сережа — не какой-то там абстрактный Сережа, а Сергей Владимирович Горчаков собственной персоной. Ба, как тесен мир! Боря даже привстал со своего лежака, когда читал о Горчакове. Ведь именно Горчаков — с другой, противоположной от Михаила Ивановича, стороны — наступал на Борю. И наступал ощутимо и болезненно. Если Михаил Иванович мелко плавал и его интересы не выходили за пределы региона, то о Горчакове сказать такого было никак нельзя. Горчаков лез везде — и в политику, и в финансы, и в Москву. Он даже Ходарькова пытался сковырнуть и поставить Жиганова, поменять все руководство города на свой манер и заключить договор с Объединенным Европейским Банком.