Леонид Милош - Братья по крови

Она почти не изменилась. То же выражение лица, те же красивые, преданно смотрящие глаза и длинные пышные светлые волосы, та же челка, чуть в завитушках. Наташа. Прежняя Наташа! Хотя нет, она изменилась. Стала более красивой, расцвела всеми красками чисто женской красоты.　

— Боря, ты не узнаешь меня? — тихо спросила она.　

Он молча шагнул к ней, обнял за шею и уткнулся в ее мягкую и теплую щеку. Он не в силах был ничего сказать. Несколько секунд они молча стояли так, обнявшись и уткнувшись друг в друга. Сейчас на них нахлынули старые чувства, старые воспоминания. Словно и не было этих восемнадцати лет разлуки.　

— Наташенька… милая моя… Ты ли это?　

— Я, Боря, я.　

— Ты приехала спасти меня? Да? Ты узнала, что у меня беда, и приехала?　

— Да. Я очень хотела тебя увидеть.　

— Спасибо тебе… Ты знаешь, я все эти годы помнил о тебе. Каждый день, представляешь?　

— И я тоже.　

— Мне с тобой было хорошо, я любил тебя! Милая моя! Почему ты не дождалась меня? — он на мгновение запнулся. — Тогда, когда я уехал в Лондон. Я звонил тебе, у тебя не отвечал телефон. А потом мне сказали, что ты вышла замуж. Почему ты не дождалась меня? Почему?..　

Он с отчаянием смотрел на нее. Она мягко улыбнулась, медленно провела пальцами по его щеке и задумчиво произнесла:

— А ты все такой же, Боренька. Только чуточку постарел.　

— Наташенька, ты не ответила мне, почему?　

— Ты действительно хочешь знать правду?　

— Да, — твердо ответил он и уже заранее испугался того, что услышит дальше. Он всегда боялся знать эту правду.　

— Тебя обманули, Боренька, — прошептала Наташа, по-прежнему гладя его по щеке.　

— Как так?　

— Я до сих пор не вышла замуж.　

— Не может быть!　

— Может, Боренька. Тебя обманули и женили на другой, на той, которая тебе подходила. Это ты меня не дождался, а не я.　

Ее слова прозвучали грустно и словно острым холодным кинжалом вошли прямо в сердце Бори. Ему стало тяжело дышать. Вот она — правда. Он узнал ее.　

— Наташенька, милая, любимая моя, если бы ты знала, как мне было плохо без тебя все эти годы! — Он взял ее за плечи, посмотрел ей в глаза. — Как жаль, что так все получилось. А я думал… Прости меня, любимая…　

— Это прошлое.　

— Я люблю тебя, ты слышишь. Я всегда тебя любил. Даже когда женился, я думал о тебе. Теперь мы будем вместе, теперь я тебя никому не отдам. Ты слышишь, милая моя?　

— Слышу.　

— Мы уедем вместе.　

Она медленно отрицательно качнула головой, в ее глазах блестели слезы. Сердце его сжалось.　

— Ты что, Наташенька? Я столько лет ждал тебя, и ты хочешь сказать — нет?　

— Мы не можем быть вместе.　

— Но почему?　

— У тебя семья.　

— Я разведусь.　

— У тебя двое детей, две девочки. И им нужен отец. Без отца очень плохо в жизни, я тебе это могу сказать по собственному опыту. Очень плохо.　

— Я буду о них заботиться. Ты слышишь?! Я люблю тебя, я не могу без тебя. Милая, прошу тебя!　

— Это не все. Есть еще одно обстоятельство.　

— Плевать! Плевать на все обстоятельства! Мы должны быть вместе! Ты пойми, я умру без тебя.　

— Я убила твоего ребенка, — словно не слыша его заклинания, продолжала Наташа.　

— Что?　

— Я была беременна, когда ты уехал. И я не знала, что мне делать. Я не могла ни позвонить, ни написать тебе, от меня все скрывали. И я сделала аборт, — она замолчала, большая крупная слеза, размазывая тушь, покатилась по ее щеке.　

— Наташенька, милая, мы родим другого.　

Она снова отрицательно покачала головой.　

— Почему?　

— Потому что у меня больше не может быть детей.　

Он замер, неотрывно глядя на нее. Ему было очень жаль ее.　

— Прости… Я не знал… Ничего, мы все равно будем вместе.　

— Но и это еще не все, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Я убила, не только ребенка, а попыталась убить и нашу любовь. Мне было очень больно видеть тебя с другой. Я тогда долго ждала тебя у подъезда, и когда увидела тебя с ней, счастливого и радостного, во мне что-то остановилось. Я словно умерла, — она помолчала и потом добавила: — Я стала проституткой и отдавала свое тело всем мужчинам, которые хотели его. А потом я стала очень дорогой проституткой. Но убить нашу любовь так и не смогла, — она замолчала, отрешенно глядя куда-то вдаль.　

— Прости меня, Наташенька, — подавленно пробормотал он.　

— Сейчас у меня все хорошо, живу в Германии. И вот недавно волна тоски накатила и очень захотелось тебя увидеть, сказать, что я тоже всю жизнь любила и помнила о тебе. Ради тебя готова была взойти на любую плаху, принять любые муки. Но ты не захотел быть со мной, Боренька. И я об этом тоже жалею.