Леонид Милош - Братья по крови

— …Бля!.. Я тебе покажу!.. Кого закадрить захотел, сука!　

Но Марк Аронович уже не слышал этих ругательств, сознание покинуло его, а боль закрыла все вокруг темным покрывалом.　

Георгий Анастасьевич отмечал какой-то юбилей в своей торговой деятельности. Наташа сразу поняла, что он человек здесь значимый. Все, в том числе и ее «жених», прогибаются перед ним, вежливо улыбаются. Да и ресторан выбрали для банкета самый дорогой, плавучий, весь зал сняли, хотя гостей не так и много, человек тридцать, не больше. Видимо, не любил Георгий Анастасьевич посторонних.

Георгию Анастасьевичу на вид было лет сорок пять. Низкорослый, плотный, с очень волосатыми руками и резкими, чисто грузинскими чертами смуглого лица. Слегка седеющие, но зато очень густые, вьющиеся волосы. Радушная улыбка и отчетливо выраженный кавказский акцент.　

— Гости, дарагие! Давай, нальем полний бокал. Как говорят у нас в Грузии, надо столько ест-пить, чтоб затэм открыть рот и достать изо рта все то, что ты сэгодня ел-пил.　

Георгий Анастасьевич говорил много тостов, его вежливо слушали, смеялись.　

Наташа сидела почти напротив него и сразу заметила, как он время от времени пожирал ее глазами. Своего страстного взгляда он от нее даже не скрывал. Еще бы — «блондынка, камсамолка, спортсмэнка»! Хотя той героине «Кавказской пленницы» было до Наташи явно далеко.　

Наташа еще не встречала таких мужчин, которым бы она не нравилась. Только все они смотрели на нее каждый по-разному — с затаенной тоской, с восхищением, с наигранным равнодушием, с маслено-похотливым взглядом. Георгий Анастасьевич смотрел на нее так, словно хотел сказать — «дарагая, ради тэба горы сверну!»　

Наташа мило улыбалась ему в ответ, поднимая очередной бокал с шампанским. Рядом с ней сидел Миша, уже прилично пьяный. Чуть раньше он успел наклониться к самому уху своей «невесты» и сообщить:　

— Я сегодня с твоим Ромой поговорил. Все, порядок. Его прямо ветром сдуло. Ха-ха-ха!　

— Что за сэкрэты, молодые луды! — громко сказал Георгий Анастасьевич. — Миша, у таких красывых, очароватэлных дэушек нэ должно быть сэкрэтов от нас. Нэ харашо.　

— Извините, Георгий Анастасьевич, это я так, о нашем личном.　

— Какой личном, о чом ты говоришь! Штрафную ему! Нэт, польний-польний!　

Это была уже вторая штрафная за этот вечер. Миша, смущенно улыбаясь, вставал и под веселые крики всего длинного стола пил до дна полный фужер водки.　

Георгий Анастасьевич часто приглашал Наташу на танец. Танцевал очень вежливо, корректно. Никаких намеков на более близкое знакомство, одни только восторженные речи:　

— Ви очаровательны, ви прэлэст, ви яркая роза, ваша нэзэмная красота затмила все вокруг.　

— Спасибо, Георгий Анастасьевич, — вежливо улыбалась в ответ Наташа. Она была чуть выше его. А на высоких каблуках и подавно. Ей сначала казалось, что он будет выпрашивать ее телефончик, но ошиблась. Видимо, несмотря на эти пылкие жгучие взгляды, он действительно уважал своего работника Мишу. А Миша все-таки ее жених, по крайней мере, так он представился всем гостям.　

Миша был уже сильно пьян. Последняя штрафная почти доконала его. Он наклонился к Наташе и, стараясь говорить как можно тише, хотя у него это плохо получалось, пробормотал:　

— Все… поехали… эк, — он звучно икнул, — домой.　

— Какоэ домой, дорогой, какой дом! — шутливо возмутился Георгий Анастасьевич.　

— Никаких домой! — поддержал его с другого конца стола другой пьяный мужской голос. Остальные в поддержку тоже загалдели:　

— Никаких домов, будем гулять до последнего!　

— Ти слышал! — торжествующе произнес Георгий Анастасьевич, подняв вверх указательный палец. — Народ трэбуэт продолжения банкета. Штрафной ему!　

Мише снова налили полный фужер водки.　

— Я… эк… не смогу, — пьяно, с икотой выдохнул Миша.　

— Ай, ай, дарагой, если мужчина, надо смочь!　

Миша смог.　

— Тэпер за друзэй!　

Наташа заметила, что себе Георгий Анастасьевич наливает только минеральную воду.　

— За наших родитэлей! Пухом им земля, а у кого живы — пусть еще сто лэт живут!　

Все бурно поддерживали тосты своего шефа. Особенно зорко Георгий Анастасьевич следил за Мишей. Тот, казалось, вот-вот свалится под стол.　

— За наших дэтэй! — гремел на весь зал Георгий Анастасьевич с высоко поднятым вверх бокалом с минеральной водой.　

Миша больше пить не мог, сломался. Голова беспомощно упала прямо в тарелку.