Себастьян Фолкс - Дживс и свадебные колокола

– Не могу сказать, сэр. Возможно, тут в некоторой степени поэтическая вольность.

Мы помолчали. Я не представлял, как отвертеться от выступления на подхвате у бывшего окружного судьи – разве только…

– Дживс, а нельзя ли как-нибудь подсказать старине Вишну, что можно бы и обидеться на то, что сэр Генри наговорил его сыну?

– Насколько я знаю, сэр, миссис Венаблз уже ему об этом говорила, но мистер Венаблз несколько толстокож.

– Видал я слонов с кожей куда тоньше. Индийских и африканских.

– Именно так, сэр. Мистер Венаблз непременно желает выступить. Миссис Венаблз в большом негодовании, плотно позавтракав, уехала поездом в девять тридцать, а ее муж последует за ней завтра, чтобы не упускать возможность поразить восхищенную публику.

Когда я спустился в гостиную, там уже вовсю репетировали. Джорджиана была за режиссера, а старина Венаблз всюду лез и всех перебивал.

Джорджиана выбрала ту сцену, когда афинские ремесленники репетируют пьесу, а рядом спит Титания, царица фей и эльфов. Проснувшись, Титания видит Основу с ослиной головой и тут же в него влюбляется из-за зелья, которое ей подсунул Пак. В конце концов Титания под общий смех за руку уводит Основу за кулисы. Эта сцена удобна тем, что все участники произносят по одной-две реплики, и только Основе с Титанией надо заучивать большие куски текста.

Старина Этрингем, как видно, всю ночь зубрил роль и в целом не сбивался. Только блеска ему не хватало. Его Основа разговаривал не как работяга на веселой попойке, а как архидиакон, читающий проповедь по случаю Великого поста. Невольно закрадывается сомнение: а встречал ли он в своей жизни хоть одного ткача?

Из миссис Тилмен получился очаровательный Пак, а вот Амелии недоставало той воздушности, которую требует роль Титании. На сцене она держалась, как на теннисном корте: хорошая работа ног, но тончайшие крылышки не трепещут за спиной.

На костюмы афинских жителей пошли в основном простыни, плюс еще пара курток, здоровенная ослиная голова для Основы и крылья для Пака и Титании – их доставили накануне от торговца театральными костюмами из Дорчестера. Словом, с реквизитом был полный порядок, зато актерская игра недотягивала.

– Сэр Генри, можно сказать? – спросила миссис Тилмен.

– Конечно, миссис Т., – ответил сэр Генри.

Ему досталась роль Пигвы, плотника.

– Что, если мисс Джорджиана и мисс Амелия поменяются ролями? Пусть мисс Амелия сыграет портного Заморыша, а мисс Джорджиана – королеву фей?

После долгих взаимных уговоров – «Нет-нет, я не могу» и «Ну что ты, сыграй, обязательно» – сэр Генри взял решение на себя и утвердил замену.

– Хорошо, я выучу роль за время обеда, – сказала Джорджиана. – Амби, ты точно не против?

– Нет, я всегда мечтала сыграть Заморыша, – ответила Амелия.

По-моему, чертовски великодушно. Вуди так и раздулся от гордости за нее.

– Берти! – сказала Джорджиана. – Не пора ли вам с мистером Венаблзом репетировать диалог? Может, пойдете в библиотеку?

– Можно и в библиотеку, – согласился я.

– Молодой человек, вот сценарий! – Старина Вишну протянул мне листок. – Но предупреждаю: я люблю импровизировать по ходу выступления.

По дороге в библиотеку я заглянул в листок и увидел следующее: «Слушайте, что скажете о дамском рукодельном кружке?» – «Они весьма остроумны. Так меня и пришпилили».

Я понял, что день будет до-олгим.

До зала собраний прихода Мелбери-кум-Кингстон езды было десять минут. Архитектор явно любил простоту. Кирпичное прямоугольное здание без всяких изысков отделяла от дороги живая изгородь из терновника. Над входной дверью была выложена дата: 1856. Любопытно, кто из почтенных местных жителей раскошелился. Или, может, они собрали деньги по подписке, чтобы отметить окончание Крымской войны. Интересно бы узнать, между прочим, сколько сынов Мелбери-кум-Кингстона сложили свои головы в Севастополе?

До начала спектакля оставалось еще двадцать минут, но пейзане уже начали прибывать, по двое, по трое. Сельские труженики производили впечатление людей, которые знают, чего хотят, и я очень сомневался, что в этот перечень входят эльфы или починщики раздувальных мехов.

Еще днем, подкрепляясь в одиночестве в саду, я приблизительно выучил строчки, которые мне подсунул старший Венаблз. Сейчас я заглянул в листок, зажатый в потной ладошке, и глубоко вздохнул.

– Ну что, Дживс, деваться некуда. Вперед, в долину смертной сени!

Я распахнул дверцу и выбрался из машины. Наш номер с Вишну был во втором отделении, так что я пока устроился в задних рядах, среди самой суровой публики – присмотреться, чего от них можно ожидать. И тут же мне стало ясно, почему многие пришли заранее. В деревенском зале собраний обычно бывает своего рода бар, где продают сидр и бочковое пиво, а здесь так и вовсе был роскошный буфет в полстены. Такого выбора напитков не постыдился бы и какой-нибудь отель в Вест-Энде, а цены достаточно низкие, чтобы усталый селянин медлительной стопою прийти, задумавшись [56], и за добавкой мог. И они шли.