Себастьян Фолкс - Дживс и свадебные колокола

– Боюсь, чтобы его подбодрить, сырного суфле не хватит.

– Ну хоть для начала.

Что самое удивительное, суфле я доставил в столовую без происшествий. Пинкеры уехали к себе в Тотли-ин-Уолд, потому что воскресенье у Растяпы занятой день. А Эсмонда Хаддока срочно призвали к себе покинутые в Гемпшире тетушки. А жаль, мне бы не помешала парочка союзников.

Сэр Генри сидел во главе стола, сгорбившись и подпирая голову рукой, как на этих мрачных голландских автопортретах. Вуди, должно быть, откуда-то прослышал о ставках, иначе с чего бы ему смотреть с таким упреком?

– Вам соуса? – спросил я, склоняясь над ним с соусником.

– Да, – отвечал он. – Шмякните чуть-чуть, как вы это умеете.

Отец и сын Венаблзы покатились со смеху. Молчали бы лучше, подумал я, у них у самих-то заслуг – на двоих одна перебежка. Только благодаря подаче старины Вишну у «Джентльменов» вообще появился шанс на победу.

– Видели там, среди зрителей, малышку Тертон? – спросил Вуди. – Она всюду таскает с собой игрушечного паяца. Давно не видали паяца, Уилберфорс?

Тут и старина Венаблз решил внести свою лепту.

– В бытность мою окружным судьей в Чанамасале, – начал он, – я однажды придумал замечательный способ орошения чайных плантаций. К сожалению, способ оказался неэффективным – удержать воду не удавалось.

Шуточкам не было конца. На меня буквально открыли сезон охоты.

– Мы тут на днях играли в «Змеи и лестницы», – рассказывала Амелия. – Я уже вышла на верхнюю линию. Бросила кубик, выпала четверка, но мне-то была нужна шестерка!

– Пошлите за Уилберфорсом! – воскликнул Руперт Венаблз. – Он знает, как превратить четыре в шесть!

Я удрал на кухню, чтобы не слушать больше издевок. А когда принес жаркое, разговор, к счастью, шел уже о серьезном.

Леди Хаквуд рассказывала леди Джудит и миссис Венаблз о своих планах насчет сада.

– Правда, неизвестно, смогу ли я все это осуществить. Наше будущее висит на волоске.

Как видно, она еще не знала, что сэр Генри поставил последнюю рубашку на исход сегодняшнего матча, и отныне ее сад, скорее всего, будет ограничиваться парой горшков герани на подоконнике в скромном бунгало где-нибудь в Бексхилл-он-Си. Не хотелось даже думать о том, насколько холоднее она станет, когда узнает.

Закончив убирать со стола, я отправился к себе в комнатушку – задержался только опрокинуть стаканчик бикнелловского кларета. По дороге я услышал в коридоре тактичное покашливание. Оглянулся – из-за приоткрытой двери выглядывал лорд Этрингем. Я рысью подбежал к нему.

– Дживс, ну и дела! Прямо-таки сплошное «Хикори». Попробуй – пар из ушей! И почему все винят меня одного? Я думал, старина Хаквуд игру знает вдоль и поперек.

– В самом деле, сэр. Невольно подумаешь – capax imperii nisi imperasset [38].

– Что-что?

– Историк Тацит, сэр, так отозвался об императоре Гальбе.

– И что это значит?

– Трудно перевести в точности. Я думаю, приблизительно смысл такой: «Человек, которого считали бы способным править, если бы он своими действиями, будучи правителем, не доказал обратного».

– Ладно, Дживс, ну его. Суть в том, что если бы Хаквуд не оставил на поле старикана Венаблза с его кошмарными подачами, «Джентльменам» в жизни бы нас не догнать по очкам.

Дальнейшему разбору полетов, как назвал бы это историк Тацит, помешал Бикнелл.

– Мистер Уилберфорс, мисс Мидоус поручила мне узнать, не могли бы вы сейчас подойти в библиотеку?

– Что? Я? Сейчас?

– Как только будет возможность.

– Сэр Генри?.. Что с ним?..

– Сэр Генри лег спать пораньше. У него разыгралась невралгия.

– Неудивительно – после такого… Значит, она?..

– Мисс Мидоус в данное время одна.

– Ясно, – сказал я.

И, не ведая, что меня ждет, бросился бегом через необозримый холл.

– Берти, спасибо, что ты пришел! – сказала Джорджиана. – Надеюсь, это было не очень неудобно?

– Не волнуйся, я просто местный мальчик для битья.

– Хочешь капельку дядиного бренди? Верх у этого пуфика снимается, а внутри графин и стаканы.

Пока я выуживал все необходимое, Джорджиана заперла дверь.

Сегодня на ней было зеленое платье в цветочек. Улыбаясь, она снова села на бархатный диван, небрежно скрестив щиколотки. Я предложил ей стаканчик и сел на стул у камина. Мы дружески чокнулись.

– Куда ты смотришь?

– Если честно – на твое платье.

– А что с ним?

– Не знаю. Просто у тебя платья какие-то не такие, как у других девушек.

В моде были бесформенные мешки, а платья Джорджианы скорее напоминали наряд танцовщицы фламенко. Я не мог придумать, как это выразить светским образом. И волосы тоже. Амелия, как и большинство других девушек, носила такую стрижку, словно ей на голову нахлобучили совок для угля и отстригли все, что осталось снаружи. А у Джорджианы волосы были довольно длинные и волнистые.