Леонид Хомутов - В сложном полете

Сдвинув шлемофон на затылок, Вениамин перематывал карту с руки на руку, удобно укладывая ее на столе. В одном из колен гармошки — светлый лист бумаги. «Памятка штурману!» — прочитал заголовок.

— Веня! Курс на первый этап! — услышал голос Останина.

— Даю! — и, взглянув на карту, добавил: — 236 градусов!

— Ну, как заданьице?

— Еще толком не уяснил. Вот прочитаю памятку, тогда доложу!

— Идем в гости к маршалу Броз Тито! — рассмеялся Останин.

— Может быть, но что в Югославию — это точно!..

…В памятке перечислялись широковещательные радиостанции, которые следовало пеленговать для определения места самолета и контроля пути. Предлагались контрольные этапы, перечислялись наиболее крупные характерные ориентиры. Способы выхода на конечный пункт маршрута и аэродром посадки. Описание аэродрома, его полосы и старта.

«В вечерних и ночных условиях посадочное Т будет обозначено световым ромбом из четырех костров и пятым посередине. От ромба по направлению ВПП [4] ВПП — взлетно-посадочная полоса. будут зажжены еще два костра…

Сигнал «я свой самолет», который обязателен при выходе на аэродром, — две зеленые, одна красная и одна желтая ракеты. Или четырехкратное мигание всеми аэронавигационными огнями. Посадка только с включенными фарами. Пароль на земле для опознавания своих: «Сверим время! В Москве полночь!» Отзыв: «А у нас без пяти два!»

По прибытии экипажа на аэродром посадки он немедленно поступает в распоряжение товарища, назвавшегося Святославом…

При вынужденной посадке на оккупированной территории или при гибели самолета в воздухе или на земле все документы немедленно уничтожить».

…Шел пятый час полета, прошли уже Украину, пересекли государственную границу и шли над Румынией, когда радиополукомпасы отказали. Вениамин настойчиво крутил ручки настройки, плотнее прижимал наушники, пытаясь поймать близкие радиостанции Бухареста и Будапешта (их частоты, позывные и местоположение были нанесены на карте), но все было тщетно. В наушниках — тишина, изредка прерываемая коротким треском. Тогда он попытался настроиться на Москву — тот же результат, а стрелки указателей курса не двигались с места. Исчерпав терпение, Вениамин поднялся с кресла, шагнул к пилотам.

— Ну как, Веня, дела? — повернулся Останин к штурману.

— Хвалиться нечем, радиокомпасы не работают.

— Предохранители проверял?

— Все проверял вплоть до ламп. Все исправно. Вероятно, антенны обледенели, надо выйти за облака.

— Ну что ж, попробуем! — согласился Останин и, двинув секторы газа, взял штурвал на себя. — Ну, а если и за облаками не заработают, что будем делать?

— Штилевая прокладка и астронавигация помогут. В крайнем случае выйдем на побережье Адриатического моря и с него отыщем аэродром.

— Ну! Ну! — покивал головой командир. — Послушай, Веня, ты, кажется, родом с Среднегорья?

— Да, из Крайска.

— Это далеко от Среднегорска?

— Рядом, сто километров.

— Так вот, в Среднегорске, в индустриальном институте учится моя дочь. Не мог ты к ней зайти в гости, когда ездил домой?

— А я откуда знал? — рассмеялся Вениамин. — Вы же не наказывали! И вообще ничего не говорили.

— Не говорил, — согласился Останин, — а вот теперь говорю и наказываю. — Хитровато жмурился он, подрагивая черными кустистыми бровями. — Она ведь у меня одна. Росла без матери. Я ей был и отцом, и матерью.

Вениамин улыбнулся.

— Давайте отпуск, так съезжу туда!

— А что? Вот прилетим домой и дам! — улыбнулся Останин, и Вениамин не мог понять, то ли он шутит, то ли говорит серьезно.

— Ловлю вас на слове! Дома не отказываться!

— Не откажусь, Веня! Не откажусь! — заверил Останин.

Неожиданно выскочили за облака.

— Ну, вот и первые звездочки зажглись! — выдохнул командир, оглядев серо-голубой небосвод с золотистой каемкой догорающей зари на горизонте.

— Иди, работай, штурман, и помни наш уговор…

Радиополукомпасы не работали и за облаками. Посидев около них еще с минуту, Вениамин открыл ящик секстанта и вытащил его. В кармане астропособий нашлись авиационный астрономический ежегодник, таблицы высот и азимутов звезд — как раз все, что нужно для расчетов по определению места самолета.

Подготовка секстанта к ночным измерениям заняла полминуты. Еще минута-другая потребовалась на выбор пар звезд. Но, шагнув к астрокуполу, Вениамин с досадой обнаружил, что зажглись самые яркие — Вега и Денеб, Капелла и Арктур.