Леонид Хомутов: В сложном полете

Сердце из груди прыгнуло куда-то в гордо, мешало дышать. Девочка удивительно напоминала младшего сына, которого он в последние ночи видел во сне. Заикаясь, спросил:

— Как тебя звать?

Девочка прекратила вертеть ножкой, внимательно поглядела на него, склонила головку на плечо.

— Таня.

— А фамилья твоя как?

— Ушакова.

Петр Иванович задохнулся.

— Таня-я! — протянул руки. — Внученька-а!

Глаза девочки округлились, рот полуоткрылся, она испуганно попятилась, круто повернулась и бросилась в подъезд. Только дверью хлопнула.

Петр Иванович — за ней.

В подъезде — тишина, полумрак. Сверху доносился топот детских ножек. Мелодичная трель звонка, скрип двери. Задыхаясь, поднялся на третий этаж. Слева — полуоткрытая дверь. Постучал, вошел в прихожую. Из ближней комнаты слышался запыхавшийся, взволнованный детский голос:

— Там, баба, во дворе… у машин деда…

— Какой деда? — низкий женский голос.

— Ну такой старый, старый. Он хотел меня поймать. Я испугалась.

— Пойдем, взглянем, что за деда?

— Нет, баба, иди одна.

Из комнаты вышла располневшая женщина в темном платье, среднего роста с длинными седыми волосами.

— Здравствуйте! — прерывистым голосом сказал Петр Иванович.

Женщина, прищурившись, пытливо вглядывалась в него. Нет, этого человека она никогда не видала.

— Здравствуйте! Вам кого? — неуверенно ответила.

Петр Иванович молчал. «Даша?! Ты ли это?.. Старушкой стала…»

— Вы кого ищете? Вам что надо? От этих слов Петр Иванович вздрогнул, словно очнулся.

— Тебя! — прошептал, делая шаг. — Не узнаешь? — обретая голос, добавил.

Сжалось и заныло сердце Дарьи Яковлевны в предчувствии чего-то необычного. Что-то давно знакомое, но забытое было в фигуре этого человека, его голосе. «Кто он? Где встречала?..» Она силилась вспомнить, но не могла.

— Даша! — еще шагнув, сказал он. — Это я… Петр… вернулся…

Глаза Дарьи Яковлевны расширились, брови поползли вверх. Она поеживалась, точно замерзла. Вяло махая рукой и тихо ойкая, отступала в комнату.

Петр Иванович снял шляпу, вышел на дневной свет.

«Нос, глаза!.. Он!»

…Каждое утро Петр Иванович и Дарья Яковлевна с внуками Таней и Вовой приходят к сыну с букетами живых цветов. И долго молча, а чаще вслух разговаривают с ним, грозно смотрящим вдаль на запад.

А дети играют у памятника под блестящей зеленью листвы вечно шепчущихся о чем-то молодых деревьев.

По вечерам, когда над городом густеют сумерки, и он покрывается переливающейся россыпью огней, а в небе мерцают разноцветные звезды, Петр Иванович всегда сидит на скамейке здесь. Любит он дышать прохладным свежим воздухом перед сном и слушать затихающие шумы города.

В эти минуты вспоминает события прожитого дня, эпизоды своей жизни.

…Иногда у памятника, обычно летом, бывает маршал авиации Вадов Виктор Викторович. Он по-прежнему носит бороду, но только уже побелевшую, закрывая ею крупные шрамы на шее — страшные следы минувшей войны.

«Дорогой, Павел Ильич!

Да, это моя мечта о дедушке, которым я очень горжусь и которого всегда любил и люблю, хотя и не видел ни разу, кроме как на фотографии.

А виновник ее появления — Вы со своими «Записками»…

Как и Вы, я тоже считаю рассказ завершением «Записок фронтовика».

Как и Вы, я тоже ничего не могу поделать с собой… Прошлое не дает покоя. Война, как блуждающий в теле осколок, постоянно и больно-больно напоминает о себе. И так, видимо, будет до конца наших дней».

ДА — дальняя авиация.

ШКАС — скорострельный авиационный конструкции Шпитального пулемет.

ИПМ — исходный пункт маршрута.

ВПП — взлетно-посадочная полоса.

СМУ — сложные метеоусловия.

НБА — навигационно-бомбардировочный автомат, Рубин — радиолокационный прицел, РСБН — радиотехническая система ближней навигации, ЗСО — звездно-солнечный ориентир.

ДИСС — доплеровский измеритель скорости и сноса.

РЛЦ — радиолокационная цель.

РПК — радиполукомпас.

ШВРС — широковещательная радиостанция.

РРАБ — ротативно-рассеивающая бомба.

ПТАБ — противотанковая авиабомба.

ПЛ — парашют летчика, расположен сзади. ПН — парашют наблюдателя, расположен на груди.