Сергей Марьяшин - Скиталец в сновидениях [СИ]

Она улыбнулась. Действительно, смешно: я подсказываю ей детали ее собственного мира, о существовании которого еще вчера не подозревал. Тот странный случай, когда классовые различия сильнее онтологических.

― Да, наверное. Он сидел там над тарелкой какой-то дряни и смотрел в окно. Он просто завис, залюбовался чем-то и забыл, где и зачем находится. Как ребенок. Никто не обращал на него внимания, ― вот как на вас сейчас. Он показался мне очень необычным.

― Чем же? ― спросил я, надеясь узнать, как выгляжу со стороны.

― Меня поразило, как он улыбнулся чему-то своему и… я не могла поверить: в тот же миг тучи разошлись и кафе озарило солнечным светом! Он выглядел таким беззащитным, таким безвольным, ― но каким-то образом влиял на все вокруг, даже на погоду. Он казался буквально не от мира сего. В нем была абсолютная отрешенность… и свобода. Потом, когда мы познакомились ближе, я узнала все его милые черты: доверчивое любопытство, прозрачность ― почти призрачность ― его личности, равнодушие к деньгам и всем ценностям этого мира, отзывчивость на любое мое движение, даже мысль… Так вот, все эти черты я вижу в вас. Кажется, я здесь единственная, кто это видит. Просто теперь, после встречи с ним, я знаю, на что нужно смотреть. Тогда я не знала…

Инга взяла со стола пригубленный мною фужер с шампанским, задумчиво повертела его своими длинными пальцами и сделала глоток.

―…но меня привлекла его отстраненная улыбка. Я сразу поняла ― он не здешний. Внешне он выглядел как босяк, настоящий хипстер… но местные хипстеры выглядят иначе. У них есть крючки, за которые их можно зацепить, прочные корни здесь, ― и это всегда видно. Видна их уязвимость. У них есть тела, которым можно причинить боль. У него не было ничего. Только драный рюкзак и дешевая одежда, которую он, казалось, мог скинуть прямо там и пойти по улице голым.

Она улыбнулась, вспоминая. Я подумал, глядя на ее смягчившееся татуированное лицо, что, должно быть, он это действительно однажды при ней проделал. Я легко мог бы сделать такое, особенно с утра, когда еще помню, что этот мир ― сон. Потом рутина берет свое и я начинаю верить, что провел здесь всю жизнь. С верой приходит страх за последствия, который люди во всех мирах ошибочно называют ответственностью.

― Я взяла свой кофе и подсела к нему, ― сказала Инга. ― Он не заметил меня, продолжал смотреть в окно. Или сделал вид, что не заметил. Ему было наплевать, как вам сейчас. Я спросила, почему он меня игнорирует. А он сказал, что не верит в мое существование. Представляете? Сказал это мне, вышедшей из майбаха, на который он смотрел! Я вылила кофе ему на штаны и спросила, по-прежнему ли ему кажется, что я не существую. Кофе был еще горячий, так что вопил он вполне искренне.

Мы рассмеялись. Она описала меня очень похоже. Это вполне мог быть я. А что, если… Я не успел додумать мысль до конца. Подошла сотрудница, осторожно неся два больших бокала ядовито-зеленого коктейля с лохматой бижутерией на соломинках. Инга кивнула и нетерпеливо взмахнула рукой, отсылая ее прочь. Та поставила бокалы на стол и безропотно удалилась.

― Нас выставили из кафе… а уже вечером мы лежали голые в номере гостиницы, и я слушала его рассказы об удивительных путешествиях в других мирах. Тогда я не поверила ему: думала, он сочиняет, чтобы произвести впечатление.

― И он не смог доказать вам, ― предположил я. ― Вернее, не потрудился. И его безразличие к вашему мнению стало для вас доказательством его правдивости.

― Да. В этом вы с ним отличаетесь. Вы отдаете себе отчет в том, кто вы и как выглядите со стороны.

Ты меня переоцениваешь, подумал я. Просто я отзываюсь на твои мысли, как ты верно сказала, ― вежливо поддерживаю разговор.

― У него вообще не было саморефлексии. Как у животного. И трахался он как животное. У меня до сих пор сводит живот, когда я вспоминаю, как мы… ― она сглотнула и глубоко вздохнула. ― Мне его очень не хватает.

Она смотрела на меня с рассеянным любопытством, потягивая принесенный сотрудницей коктейль. Я представил, что будет дальше. Гостиничный номер? Меня ждет дома жена… или нет? Я вдруг осознал, что не помню, есть ли у меня семья. По возрасту должна быть. Возможно, дети. Почему я не помню их? Конец дня, я должен забыть, что этот мир снится мне; я должен принимать его всерьез. Но я не могу ― из-за Инги и нашего разговора. Она красивая, если попытаться не смотреть на татуировки. Все-таки она погорячилась с ними. Они делают ее лицо слегка пугающим. Рисунок изящный, спору нет, но сам факт… Сразу представляешь, что может быть в голове у человека, решившегося на такое, и на что еще он способен. Такой человек опасен. Хотя, если выпить еще шампанского…