Виктория Токарева - Жена поэта [сборник]

Командир корабля заметил бескорыстно, без планов на размножение и пошел себе дальше. Его ждал штурвал.

Перед началом полета командир представился: его имя Михаил Пожарский. Далее он объяснил, сколько времени придется лететь, над какими городами пролетать.

Поднимать и сажать самолет – самые сложные позиции, а в середине самолет ставится на автопилот и можно расслабиться.

Самолет взлетел. Светлана почувствовала пустоту под ногами, пустоту под ложечкой – отвратительное чувство. Потом – раз! – и самолет как будто ложится животом на воздушные подушки. Обрел опору. Пустота под ложечкой исчезает.

Взлет удался. Можно передохнуть. Светлана достает из сумки книгу под названием «Дневники Геббельса». Ее интересовал не столько сам Геббельс, сколько его жена Магда. Магда была влюблена в Гитлера так же, как жена Молотова Полина была влюблена в Сталина. По-видимому, власть – эротична.

Сталин посадил Полину в тюрьму, в застенках Полина узнала, что Сталин умер, – и упала в обморок. Сталин ее посадил ни за что, и она же – в обморок. Как это понимать?

А Магда пожелала последовать за фюрером на тот свет и туда же отправила своих пятерых девочек и мальчика, мал мала меньше, беленьких, с шелковыми волосами.

Что это? Фанатизм. А фанатизм – всегда узость, ограниченность. В каком-то смысле – глупость.

Жизнь – вот главная ценность. Все остальные ценности типа «коммунизм», «национал-социализм» – вторичны. Как же можно жертвовать первичным ради вторичного?

Врач в бункере говорил Магде: «Возьмите детей и отведите их в Красный Крест». Разумный выход. Что могло случиться с детьми? Отправили бы в детский дом. Условия жизни детей стали бы несравненно хуже, но ведь условия ЖИЗНИ.

Светлана смотрела на фотографии нацистов. Сейчас вернулась в моду их стрижка: выбривается над ушами и половина затылка, сверху остается остров из волос, похожий на коровью лепешку. Неужели это может нравиться?

Светлана задремала, припав виском к иллюминатору.

Михаил Пожарский летел себе в Сургут, сидя за штурвалом. Рядом второй пилот Василий Грачев по прозвищу Грач. Грач был простоват, но не прост. У него были «стальные руки-крылья, а вместо сердца – пламенный мотор», как поется в песне. Грач все видел, все понимал с полуслова – с полувзгляда. А если надо, то и без слов.

Командир корабля чувствовал себя спокойно, когда рядом по правую руку сидел Грач – рыжий и голубоглазый, и конечно же молодой. Их разделяли десять лет. Командиру тридцать семь, Грачу – двадцать семь. Расцвет в обоих случаях.

Михаил Пожарский смотрел перед собой и думал о девушке в хвосте самолета: тихая, интеллигентная, в очках. Такие девушки гораздо разнообразнее в любви, чем профессионалки из братских республик. Проститутки вообще скучны и однообразны. Секс, как это ни странно, тоже требует интеллекта и определенного таланта. Как любая другая деятельность.

Михаил предпочитал интеллигентных скромных девушек в очках, но они ему не попадались. Такие девушки, как правило, сидят в библиотеках или дома, с мамой и бабушкой, а Михаил колесил небо из конца в конец. Он любил небо. Небо – это его пространство. Наверное, при первом рождении Михаил был птицей. И при втором – тоже. Ему и сны снились полетные. Как будто он стоит на вершине горы, внизу пропасть. Страшно. Но он знает, что оттолкнется и будет парить, как птица.

До Сургута полтора часа лету. Маршрут знакомый, сто раз проверенный. Приборы показывают все, что должны показывать: высоту, запас топлива, температуру за бортом и все остальное, необходимое для полета. Приборы – это глаза и уши. Без приборов самолет слеп и глух.

И вдруг… Не может быть! Не может быть, но есть. Все приборы выключились сразу и одновременно. Стрелки качаются на нуле.

– Перегрев, – определил Грач.

Такое случается. Придется лететь вслепую. Рейс хорошо знаком. Можно долететь.

Михаил проверил топливо. И вот тут стало ясно, что долететь нельзя. Топлива осталось на двадцать минут лета. Через двадцать минут моторы заглохнут. Самолет полетит вниз, как шкаф.

Как такое могло случиться? Существует предполетная подготовка. Топливо должно быть заправлено под завязку.

– Утечка, – глухо сказал Грач.

Михаил не испугался. Для страха, а тем более для паники не было времени. Надо успеть посадить машину. Любой ценой. За спиной восемьдесят человек и девочка в больших очках. Они ему доверились.

Михаил стал снижать скорость. Спустился ниже облаков.