Виктория Токарева - Жена поэта [сборник]

Зазвонил мобильный телефон. Вовка сунул руку в карман, достал телефон и услышал далекий голос.

– Кто это? – не понял Вовка.

– Это я. Толик. Папа, я сбил человека насмерть. Подожди, я передам трубку.

В трубке пошуршало, потом четкий мужской голос донес информацию:

– Ваш сын сбил человека насмерть. Мы можем не открывать дело. Это будет стоить десять тысяч долларов.

Вовка понял все и сразу. Надо отдать грузовичок за свободу Толика. Какой может быть грузовичок, когда Толик в тюрьме? Катя вообще свихнется. А ему, Вовке, кусок в горло не полезет. И не нужен никакой доход.

– Куда везти деньги? – спросил Вовка.

– Улица Бутлерова, дом семь.

– А дальше?

– Дальше не надо. Там на правом углу дома – водосточная труба. Положите под трубу.

– А если пойдет дождь?

– Не пойдет. Не успеет. Мы деньги заберем. Время – четырнадцать ноль-ноль.

В трубке затикали гудки.

Вовка взял себя в руки. Спокойно и сосредоточенно спустился с крыши. Подошел к Кате и сказал:

– Толик сбил человека. Насмерть. Надо дать взятку десять тысяч долларов. Тогда его отпустят.

Катя побледнела. Ее лицо стало белым как бумага. При этом она спросила спокойно:

– Когда надо отдать деньги?

– К двум часам дня.

– А кто звонил?

– Толик звонил. Потом следователь.

Катя повернулась и пошла в дом. Через десять минут она вернулась с серой сумочкой из кожзаменителя. В ней лежал весь грузовичок.

Вовка вывел за ворота машину. Часы показывали без четверти двенадцать.

Вовка достал из бардачка карту Москвы.

Улица Бутлерова находилась между двумя станциями метро – «Калужская» и «Беляево». Это не далеко, хотя и не близко. К двум часам успевают.

Машина бежала по Калужскому шоссе. Вовка и Катя молчали. Не до разговоров.

– Интересно, кого он сбил? – произнесла Катя.

– Какая тебе разница?

– Ну все-таки: молодого человека или старика?

– Посадят одинаково, – сказал Вовка. – За ДТП дают четыре года. Два отсидит, а потом выпустят по УДО.

– Как?

– По условно-досрочному. Так что всего два года в самом плохом случае.

– Два года – это семьсот двадцать дней. Его там будут бить, насиловать. Семьсот двадцать дней в аду… – Катя заплакала.

– Выкупим, – коротко сказал Вовка. – Не нищие…

Подъехали. Нашли дом семь. Водопроводных труб было две: правая и левая. Но которая правая? Если стоять к дому лицом, то одна труба. А если стоять к дому спиной – другая.

Вовка и Катя засомневались.

– Надо позвонить Толику, сказать, что мы подъехали, – спохватилась Катя. – Он же нервничает.

– Правильно, – согласился Вовка. – Пусть они его выведут. Мы им деньги, они нам – Толика.

Катя достала мобильный, набрала знакомый номер. Услышала высоковатый, такой родной голос сына.

Катя не выдержала и зарыдала. Как будто прорвало.

– Мама, мама… – испугался Толик. – Что случилось?

Вовка вырвал у жены телефон, коротко, четко проговорил:

– Мы деньги привезли. Ничего не бойся.

– Какие деньги? – не понял Толик.

– Выкуп за тебя.

– Какой еще выкуп? За что?

– Ты где?

– На строительном рынке.

– А что ты там делаешь?

– Краски покупаю.

Вовка быстро нажал отбой и сказал:

– Уезжаем. Нас развели.

Вовка энергично развернул машину в обратную сторону.

В этот момент они увидели мужика, похожего на йети – снежного человека. Он был высоченный, здоровый, руки висели вдоль туловища. Йети присел возле трубы и стал под ней шарить.

– Едем, – поторопила Катя.

– Подожди, – остановил Вовка и вышел из машины.

Вовка подбежал к Йети, сидящему на корточках, и, размахнувшись ногой, изо всех сил пнул его в бок.

Йети опрокинулся. Он не ожидал нападения.

Вовка подскочил к поверженному и стал бить его ногой по голове, как по мячу, норовя попасть в лицо.

Раз, раз и еще раз. Он бил этого урода за то, что он был урод снаружи и внутри. Бил за грузовичок, за свою страну, которая бросила Вовку, за ядовитую Кобру, которая не доплачивает двадцать процентов. За Яшу, кинувшего Толика. За всю человеческую накипь, которая выплеснулась вместе с перестройкой, в которой приходится плавать и даже глотать.

Катя подскочила к Вовке, потащила его в сторону.

– Перестань! Ты его убьешь и сядешь! Будешь сидеть из-за этого говна…

Вовка дал себя оттащить. Он завелся, и завод не окончился. Вовка дернулся обратно к лежащему, норовя пнуть его вонючим ботинком еще раз. Но Катя удержала. Потащила прочь.

Сели в машину. Из бокового окошка было видно, как Йети тяжело встал. Выплюнул зубы. Живой, но без зубов. Придется вставлять новые. Недешевое удовольствие.