Татьяна Булатова - Большое сердце маленькой женщины

– А что отец? – Ольге показалось несправедливым такое окончание истории.

– А что отец? – Нинон немного подумала, вероятно, ориентируясь по ходу, какой сочинить финал. – Рука отсохла. И все. Зато все живы: и сын, и отец.

– А можно так же? Вот, например, снять с Саши и перевести на меня?

– Тебе самой хлебать не перехлебать, – строго покачала головой Нина Андреевна и, по-кошачьи сощурив глаза, ткнула пальцем чуть ниже Ольгиного пупка. – Глисты! Нулевая онкология. Киста на кисте. Тоже мне спасительница нашлась! Своим здоровьем заниматься надо, а то так и до («карциномы», – подумала Сашина сестра) карциномы недалеко.

– И что делать?

– Что делать?! – переспросила Нинон и вскочила со стула как ошпаренная. – Чиститься надо! Клизмы с чистотелом. Сдать кровь на стерильность, сдать кровь на хламидии… Господи! – возопила Нина Андреевна. – Всего лишь одна капля крови! Одна капля! И можно человека спасти… Ну если только на смерть не сделано…

От затейливого сочетания медицинской лексики со знахарской у Ольги закружилась голова. Плюс ко всему в кухню медленно, почти крадучись, вошел Блэк и, угрожающе рыкнув, уселся возле своей, похоже, неделями не мытой миски.

– Жрать хочешь? – ласково поинтересовалась у пса хозяйка, пошарила под столом ногой и пнула полуобглоданный мосол величиной с голову новорожденного ребенка. Блэк снисходительно взглянул на «угощение» и, плотоядно облизнувшись, уставился на окаменевшую от страха гостью. – Иди тогда отсюда! – замахнулась на пса Нина Андреевна, но тот даже с места не сдвинулся: просто показал зубы – и все. – Вот сука, ничё не боится, – с гордостью произнесла Нина Андреевна, после чего снова схватилась за пиво.

– А что будет с Сашей? – превозмогая себя, произнесла Ольга, не переставая поражаться творящемуся вокруг абсурду: нетрезвая женщина, рядящаяся в жеваные одежды спасителя человечества, породистая благородная псина с повадками цепного пса из подворотни, высокие потолки в квартире, предназначавшейся для партийной элиты, о чем свидетельствовали остатки претенциозной лепнины, изгибы которой были покрыты плотной многолетней пылью. Все, к чему бы ни обращался взгляд Ольги, было тронуто печатью неопрятности и разложения. – Так что будет с Сашей?

– Не глухая, – буркнула Нинон, – слышу. Нормально с ней все будет. С вашей Сашей. Как новенькая, еще спасибо скажете.

– Обязательно, – пообещала Ольга и уточнила: – Когда вы ее примете?

– Завтра, – пообещала Нина Андреевна.

И действительно, слово свое сдержала, ни одного вопроса по поводу того, кто кому какие ноги вырвет, не задала, «трехпалыми кистами» больше не пугала. Только попросила денег, заверив, что отработает. И Александра с готовностью отдала целительнице все, начиная от сбережений на совместный с мужем отпуск и заканчивая отложенным на защиту диссертации. Понимала ли Саша, что деньги к ней больше никогда не вернутся? Скорее всего, но разве это имело значение?! Особенно в момент, когда у нее появилась реальная возможность обосноваться в доме Нинон на правах не столько пациента, сколько товарища, пришедшего на помощь в трудную минуту.

– Это дороже денег, – объявила она родным и повторила это, преданно глядя в глаза Нине Андреевне.

– Да, это дороже денег, – подтвердила та и не только предложила Александре выпить пива на не отмытой от жира и копоти кухне, но и познакомила со своими ближайшими подругами, среди которых, кстати, не было ни одного врача, все больше медсестры и торговки с рынка, в изобилии снабжавшие Нину Андреевну и ее домашних тем, что не продалось и не пригодилось: подпорченными фруктами, мясными обрезками, неликвидной обувью, марлей, просроченными лекарствами и даже флаконами с физраствором. Тот факт, что в окружении Нины Андреевны, выпускницы Военно-медицинской академии по специальности «полевая хирургия», не было ни одного коллеги и ни одного человека с высшим образованием, Сашу нисколько не насторожил, ведь она была готова принять любого, кто двигался ей навстречу, выставив перед собой образ самодержавной Нинон. И таких было предостаточно. Люди всерьез верили в ее могущество и смело доверяли ей свои измученные болезнью тела. Чем она подкупала их? Крупных бизнесменов, как огня опасающихся набиравших мощь конкурентов, преподавателей высшей школы, людей науки, неожиданно уверовавших в порчу, священников, публично называвших экстрасенсов служителями дьявола и призывавших прихожан бежать от них, аки от геенны огненной… Почему все они с такой легкостью раскрывали перед ней душу, обнажали гниющую плоть, рассказывали о том, о чем подумать-то страшно? Откуда взялась в них уверенность, что всесильная Нина Андреевна не только поможет, но и сохранит в тайне то, что так тщательно спрятано за семью печатями?! Вот уж поистине вера в чудо глаза застит. Да так, что минус плюсом оборачивается, а белое – черным: именно по этому сценарию развивалась и история Александры. Но ровно до того момента, пока Нинон не «ввела Сашу во храм», не приобщила к своему кругу, не назначила наперсницей.