Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– Александр Александрович, извините, что перебиваю. – Это подал голос Кузнецов. – Вы не раз и довольно убедительно критиковали в своих статьях показатель валовой продукции, а сейчас рассуждаете о принципах, которые породили вал и которые, как вы считаете, должны по-прежнему оставаться фундаментом хозяйственного механизма. Мне кажется, вы не совсем откровенны и последовательны…

– Генрих Яковлевич, вы немного опережаете события. Говорю я совершенно откровенно. И даже думаю: моя откровенность может оказаться вам не по душе. Я не случайно заговорил о принципах социалистического хозяйствования. Дело в том, что необходимость улучшения показателей оценки работы предприятий ныне не вызывает сомнений. И ученые, и практики тут единодушны. Но что касается конкретных путей их улучшения, то на нашей встрече, как и в дискуссии, которая ведется сейчас в печати, выявились два принципиально различных подхода.

Первый я бы назвал научным. Совершенствование системы управления производством в данном случае рассматривается как объективный процесс, развивающийся в соответствии с законами диалектики: позитивные количественные изменения подготовили переход к новому качеству. Если снова провести параллель, речь идет об улучшении автомобиля, который заметно устарел и не отвечает достижениям научно-технической революции.

А второй подход – нигилистический. Его сторонники перечеркивают прошлый опыт хозяйствования, действующий механизм считают ошибочным и потому предлагают изобрести кое-что «новое»: велосипед. Причем взгляды эти стали очень модными, популярными. И ситуация складывается таким образом – если ты не разделяешь этих взглядов, значит, ты консерватор. Ни больше ни меньше! Вот Владимир Михайлович, – вновь обратился оратор к Бельскому, – предлагает создать новую науку якобы на пустующем ныне месте, или на «белом пятне». И что же это будет за наука? Ее суть, насколько я понял, в том, чтобы вознести на экономический пьедестал прибыль. Если, дескать, предприятия работают нерентабельно, их надо закрыть, а имущество «продавать с молотка».

А теперь представьте себе такую картину. Сейчас, как известно, большинство совхозов нерентабельно. С убытками работают угольная промышленность и добрая треть предприятий других отраслей народного хозяйства. Что ж, давайте все это позакрываем… Не далеко ли мы зайдем в своих «научных» изысканиях?

Отставание экономической науки от жизни бесспорно. Однако огульно отвергать все достигнутое несправедливо. У нас есть и серьезные монографии, и десятки неплохих учебников по экономическим дисциплинам, в которых отражены многие научно обоснованные положения о руководстве народным хозяйством. К сожалению, далеко не все, что рекомендуют ученые, применяется на практике. За претворение научных выводов в жизнь надо бороться. Тут мы с вами не должны занимать позицию петуха – прокукарекал, а там пусть хоть не рассветает. Написал учебник – и дело сделано. Ведь в иных ведомствах появляются такие инструкции, которые порой начисто перечеркивают элементарные научные истины…

Что касается вас, Генрих Яковлевич, то вы в своей оценке экономической науки оказались более благосклонным, когда заявили, что она хотя и в зачаточном состоянии, но все же существует. Я внимательно, буквально с карандашом в руке, прочел вашу брошюру. Ничего не скажешь: хорошо написана, особенно критическая часть. Но что касается позитивных предложений, то они, на мой взгляд, ниже всякой критики.

– А нельзя ли конкретнее: чем вам мои предложения не нравятся? – бросил реплику Кузнецов.

– Пожалуйста! – Васильев отпил глоток чая и повернулся к Кузнецову. – Если говорить коротко, то ваши предложения исключают централизованное управление и планирование…

Кузнецов резко вскочил с места.

– Александр Александрович! Извините, пожалуйста. Но вы предъявляете мне слишком серьезные обвинения. Вы сказали, что внимательно читали брошюру. Вот вам, пожалуйста, брошюра, покажите, где это сказано.

– Генрих Яковлевич, не надо волноваться. Я вашу просьбу выполню, но при одном условии…

– А если без всяких условий? Вы и ваши единомышленники говорите, что я ратую за стихийность, за анархию. В моей брошюре этого совершенно нет… Это ваши домыслы. Вот я и прошу вас подкрепить сказанное без всяких условий.

– Мое условие – сущий пустяк: не включать ответ в регламент…

Зал, предвкушая удовольствие от назревающего острого спора, заметно оживился. «Пусть говорит!», «Дать ему дополнительное время!» – раздалось со всех сторон. Особенно бурно отреагировали сторонники Кузнецова.