Бруно Апиц - Повести и рассказы писателей ГДР. Том I

Вечером пришел безработный кирпичник Вальтер, признанный Янчовой, но не начальством, зять. Из лоскута от старой рубашки Янчова сшила подходящий мешочек, и черный Вальтер записал все, что должен на следующий день купить в городе за семена: два фунта маргарина, фунт риса, фунт пшеничной муки и восьмушку кофе. Кофе исключительно для Янчовой, — ведь должна же она как-то вознаградить себя.

К несчастью, работавшая с нею женщина не удовольствовалась своим чулком, а мужчина — рукавом рубашки. Вечером, когда стемнело, они попросту стянули из амбара целый мешок клеверных семян.

Новый арендатор имения хоть и не был столь бережлив, как прежний управляющий, но недостающий мешок семян все же вывел его из равновесия. Он вызвал полицию.

Когда надо было разыскивать людей, покушавшихся на добро дворянского имения, полицейская власть обычно надвигала поглубже на лоб фуражку и натягивала подбитые гвоздями сапоги. И случилось так: покуда ничего не подозревавший безработный Вальтер ждал, когда взвесят и оценят его мешочек клевера, появилась полиция и захватила мешочек вместе с безработным до выяснения.

Добрый час спустя тот же жандарм вошел в комнату старой Янчовой, которая в это время, ничего не подозревая, окапывала хозяйскую свеклу.

Жандарм раскидал постели, переворошил скудные запасы белья в сундуке и обнаружил под кроватью коробку из-под маргарина, полную пшеницы.

Приглашенный арендатор признал пшеницу своей, после чего позвали одного из мальчишек, прижавшихся носами к оконному стеклу, и отослали его с коробкой на помещичий двор.

Потом жандарм и арендатор отправились на свекольное поле и знаком подозвали Янчову к себе.

Жандарм положил одну руку на кобуру пистолета, другой подбоченился и заорал:

— Янчова, вы стащили клевер?

— Да, господин вахмистр, — ответила Янчова без колебаний, ибо она знала, что начальство обманывать нельзя и что у начальства другие взгляды на воровство, чем у нее.

— А куда же вы его спрятали?

— Я дала его с собой Вальтеру в город, господин вахмистр.

— Вальтер? — переспросил жандарм. — Это тот безработный, что постоянно у вас околачивается?

— Да, господин вахмистр.

— Так. Но где же остальной клевер?

— А больше у меня нет, — заявила Янчова твердо и даже несколько обиженно.

Вахмистр уже собирался было наорать на нее, чтобы заставить признаться упорствующую воровку, но тут вмешался арендатор:

— А кто же украл остальные семена, Янчова?

— Мы все взяли понемножку, господин арендатор.

— Кто это: мы все?

— Ну, Хана, Петр и Ян тоже.

— А у вас больше ничего не осталось?

— Я все отдала Вальтеру, господин арендатор, — ответила Янчова.

— Я думаю, она говорит правду, господин вахмистр, — обратился арендатор к жандарму, — лучше всего будет пойти сейчас к другим.

— Если вы нас обманули, Янчова, — закричал жандарм, — я вас засажу в тюрьму и будете сидеть там до тех пор, пока не почернеете! Понятно?

— Да, господин вахмистр, — сказала Янчова, радуясь, что не изворачивалась.

Она подождала еще некоторое время, не арестуют ли ее сейчас же. Но начальство уже не обращало на нее внимания, оно отправилось в деревню, чтобы приступить к следующему обыску.

Янчова была, с одной стороны, рада-радешенька, что не поддалась соблазну взять побольше клевера и что так дешево отделалась. С другой стороны, ее томило неприятное чувство, оттого что она выдала Яна, Хану и Петра. Но тут ей пришла на память пропись, которую ей ребенком так часто приходилось писать на доске: «Все мы подчиняемся начальству». Ясное дело, — начальство обманывать нельзя.

Яна и Хану, утащивших мешок клевера, начальство застало дома, но пользы от этого было мало. Они признали только, что наполнили рукав и чулок, радуясь втихомолку, что из предосторожности припрятали мешок у Яновой сестры.

В конце концов начальство приняло решение наложить на всех четверых штраф в сто марок. Вышло так, что Янчовой пришлось платить в десять раз больше того, что она надеялась выручить за украденные семена; помимо всего семена-то пошли прахом, да и мешочек тоже и, наконец, около пятнадцати фунтов пшеницы, добыча ее младшенькой от сбора колосьев.

Янчова так рассвирепела, что твердо решила пойти к арендатору и открыть ему глаза на эту вопиющую несправедливость.

Арендатор как раз отправлялся на охоту, сопровождаемый двумя таксами, по кличке «Вальдман» и «Ведьма». Едва завидев Янчову, собаки с громким лаем бросились на нее.