Дэвид Арнольд - Детки в порядке

– Молчи, – сказала я.

– …в качестве пищевого ароматизатора.

Заз дважды щелкнул пальцами.

Медленно, словно к морозилке прикрепили бомбу, Коко потянула дверь на себя, заливая помещение облаком холодного тумана. Она вытащила ведерко с мятно-шоколадным мороженым и внимательно вгляделась в список ингредиентов. «…Натуральные арома-ти-заторы». Она схватило другое мороженое, потом еще и еще, каждый раз читая ингредиенты и под конец издавая тихий жалобный писк.

– Хм, Вик, – сказала я, – по-моему, ты сломал Коко.

– Этого не может быть… – пробормотала она, тупо уставившись на коробку шоколадно-вишневого.

– Извини, – сказал Вик, не поднимая глаз.

Коко с силой хлопнула дверью морозильника. Она была готова расплакаться.

– Это пипец что такое. – Она сложила руки на груди. – Ну и ладно. Ну и подумаешь. Я слишком люблю мороженое, чтобы беспокоиться об анальных тайнах бобров.

– Секрете, – сказал Вик.

Мы истерически расхохотались. Я чуть не подавилась; Баз прервался, лишь чтобы сказать, что эта сцена точно появится в его книге.

Я подняла руку:

– Ладно, ладно. Успокоились. У меня есть заявления.

Манифест Мэд гласит: чем дольше не просишь прощения, тем сложнее это сделать.

Коко, с самого утра смотревшая в мою сторону косо, злобно на меня зыркнула:

– Я заявляю, что недавно вела себя как последняя задница. Я заявляю, что отныне мы будем зваться Ребятами с Аппетитом, и это официально, неотменяемо, и в общем и целом ужасно крутое имя для банды, и что я была невероятно огорчена, что Коко придумала его первой.

– Ребята с чем? – спросил Баз.

– Ах да, – сказала я. – Тебя тогда не было. Коко назвала нас «Ребята с Аппетитом».

– Так нельзя… Мэд, ты пропустила заявление. – Коко прокашлялась. – И назвались они Ребята с Аппетитом, и они жили, и они смеялись, и увидели, что это хорошо.

Баз словно пытался сдержать улыбку.

– Ты стянула это из Библии.

– Не-а.

– Да точно. «И увидел Бог, что это хорошо». Это же история о Сотворении мира.

– И что, теперь только Бог может видеть, когда что-то хорошо? Я вижу, что что-то хорошо прям постоянно, чтоб ты знал. Иногда я даже вижу, когда что-то очень хорошо.

– Ладно, – сказала я. – Мы, похоже, отклонились от темы. – Я достала из кармана куртки финальный штрих моего заявления, гвоздь программы извинений. – Я объявляю, что мы, Ребята с Аппетитом, будем носить эти браслеты с гордостью, честью и постоянством, как внешний признак нашего внутреннего перерождения.

Я протянула браслет Базу, потом Зазу, потом Коко. Последний я приберегла для Вика.

Две ночи назад я до утра корпела над этими браслетами, сшивала вместе хлопок, потом вышивала три белые буквы, простые и четкие: РСА. Они были больше обычных браслетов, сантиметров в десять, достаточно широкие, чтобы закрыть все запястье. Это было важно. Идея пришла мне в голову, когда я вспоминала, как увидела болячки Вика на канале «У золотой рыбки».

Я протянула браслет Вику, пытаясь говорить взглядом. Смотри, такой длины должно хватить. Если я не могла исцелить его раны, я могла по крайней мере их спрятать. Он внимательно посмотрел на меня, и я почувствовала волну того же трепетания, что и вчера на крыше. Я улыбнулась ему, перекинула волосы на одну сторону и окинула взглядом всех остальных.

– Я заявляю, что мы, Ребята с Аппетитом, – одна семья. Коко вскинула руки в воздух. Я почувствовала дуновение ветерка, и, прежде чем я смогла ее остановить, Коко обвилась вокруг меня в удушающем объятии. Разобрать слова за ее рыданиями было сложно, но я почти уверена, что она меня благодарила.

Мы надели браслеты, и Баз вытянул вперед запястье:

– Да будет так.

Коко хлопнула в ладоши, декламируя нараспев:

– Ре-бя-та с Ап-пе-ти-том… Ре-бя-та с Ап-пе-ти-том.

Мы с Виком рассказали всем о событиях прошлой ночи: о том, как мы выполнили третье задание и поняли истинное значение фразы о дымящихся кирпичах. Мы обсудили четвертый пункт списка: утопи меня в нашем колодце желаний, – и они поделились со мной историей неудачной экспедиции в торговый центр и встречи с диарейным единорогом Барбары Теттертон.

– В «Гостиной» они увековечили свой союз, – сказал Баз. – На крыше они впервые поцеловались. Это их личные места.

– А что такого личного в Утесах? – спросила Коко.

– Сильвия и Мортимер Альтной, – прошептал Вик.

Он рассказал всем про скамью с табличкой, посвященную супругам Альтной, и что «Альтной» переводится как «старо-новый».