Дэвид Арнольд - Детки в порядке

– Мои родители говорили, что будут любить друг друга, пока не станут «старо-новыми». И посмотрите-ка… – Он достал из рюкзака Последнюю записку своего отца и указал в самый конец. – Подпись.

В воздухе висело ощутимое напряжение. Мы все его чувствовали. Будто Последняя записка была картой сокровищ, и мы только что поняли, какое место отмечено крестиком.

– Ладно, давай посмотрим на это с другого угла, – сказала я.

– Ты о чем? – спросил Баз.

– Ну, мы можем пытаться понять, что это за колодец желаний, а можем подумать, были ли еще какие-то особые места, которые что-то значили для твоих родителей, Вик. Куда они пошли на первое свидание, может, или их школа, или…

– Или где они поженились, – сказала Коко.

Коко сообщила нам, что ей потребуется еще минут одиннадцать, чтобы выбрать мороженое (и плевать на натуральные ароматизаторы!) По ее словам, так мы отплатим ей за отличную подсказку.

Следовательно, Мэд вышла наружу покурить.

Следовательно, я пошел за ней.

Мы сели на тротуар, она затянулась, и я расстроился. Мне хотелось, чтобы на земле как можно дольше существовала Мэд. А ее привычка к курению сильно мешала моим планам, что подтверждали и история, и наука.

– Знаешь, мы не найдем колодец желаний, – сказал я.

– Вот это я понимаю – оптимизм.

– То есть не найдем в церкви, где поженились родители.

– Откуда ты знаешь?

Я сказал Мэд, что такое уж у меня предчувствие, но на самом деле после папиной смерти я провел много часов, разглядывая старые семейные фото. Наверно, я – единственный подросток, который мог бы в точности описать свадебное платье своей матери. И торт, и цветы, и друзей жениха, и подружек невесты, и да, даже церковь (собор Св. Барта на Бридж-стрит). Я все запомнил. Если бы папа не умер, я бы, наверно, никогда не стал часами разглядывать эти фотографии и не узнал бы, что это была старая каменная церковь с огромной красной дверью, треснувшей по центру, словно в нее ударила молния.

Но он умер, и поэтому я все это знал.

А еще я знал, что там не было никакого колодца желаний. Я в этом соборе не бывал, но фотографий было достаточно. Однако предложений получше у меня не было. И какая-то часть меня хотела побывать в соборе. Если папин список был чертежом, то собор Св. Барта был точкой отсчета или чем-то вроде того.

– Хм, – сказала Мэд.

Из-за спина к нам приближалась группа подростков. Я слышал их шаги: тяжелые, жесткие. На одном из них были кроссовки «Асикс»: одна фиолетовая, одна черная. Роланд с компанией. Ребята с моста. На этот раз избежать встречи не получится. Они подходили ближе. Я опустил голову и старался прогнать из головы все эти «о боже мой», и «какого хрена», и «ну, блин, этого еще не хватало».

Так много ног. Так много слов.

Проходя мимо, они продолжали осыпать меня насмешками. Они шли в магазин. И когда я уже думал, что могу поднять голову, Мэд завопила:

– Эй!

– Стой. Мэд, что ты делаешь?

Она встала с обочины и отряхнула джинсы:

– А ну идите сюда. На секундочку.

– Мэд, не надо.

Но было уже поздно. Шествие возглавлял Роланд в разноцветных кроссовках. Компания медленно вытекла из «Фудвиля» и просочилась практически к нам впритык. И тут Мэд совершенно преобразилась. Она улыбнулась улыбкой сирены и поправила волосы именно так, как нравится парням.

Как нравится мне.

Не знаю. Видимо, одно палубное орудие совершенно не в курсе, когда надо прицеливаться.

– Чё как, красотка? – сказал Роланд.

Я никак не мог вспомнить его прозвище. Что-то там про хлопья, вроде. Или имя какого-то рэпера?

– А, привет. – Мэд все еще улыбалась. – Как там тебя зовут?

Я почти не узнал ее голос. Какой он стал высокий, какой игривый.

– Зовут Роланд, но друзья называют меня Попс.

Ах да! Попс. Точно.

Один из его прихвостней сложил руки на груди.

– Попс – наш братуха. Респект и уважуха!

– Респект и уважуха! – отозвались остальные.

Вот так звучит современный мужской разговор.

И вот поэтому я не вписываюсь в компании.

Мэд показала на меня. Я все еще смотрел в землю, размышляя, есть ли способ как-то уменьшиться и спрятаться в собственных ботинках.

– Видите его? – спросила она. – Это Бруно Виктор Бенуччи III.

– И чё? – сказал Попс.

– И то, – сказала Мэд. – Бруно Виктор Бенуччи III – сын сеньоры Дорис Бенуччи и покойного Бруно Виктора Бенуччи Второго. Смекаете?

Попс посоветовался со своими вассалами и ответил ей решительным «Э-э-э, нет».

– Ну… – продолжила Мэд. – Бруно Виктор Бенуччи Второй был главным поставщиком Северных Танцоров.