Дэвид Арнольд - Детки в порядке

Утесы представляли собой ряд крутых скал, что тянутся километров на тридцать вдоль побережья Гудзона. Обсудив все как следует, мы решили, что достаточно будет развеять прах с первой же обзорной площадки. За окном серебристо мелькали заснеженные деревья. За моей спиной Заз щелкал пальцами в такт шинам автобуса. Коко сидела рядом со мной, засыпанная крошками кекса, и храпела, как медведь в спячке.

Я наклонилась вперед и втиснула голову между двумя сиденьями впереди, где сидели Баз с Виком.

– Эй, – сказала я.

– И ты эй, – сказал Баз.

Наверняка я сказать не могла, но мне показалось, что за последние пару минут они несколько раз произнесли мое имя. Я встала на колени в кресле и посмотрела на них сверху вниз:

– Ты же знаешь, что меня это бесит.

– Что? – спросил Баз.

– Шепотки. Обо мне. Тебе есть что сказать?

Они посмотрели вверх на меня, потом друг на друга.

– Мы не говорили о тебе, – ответил Баз. – Я просто рассказывал Вику, что Гюнтер Мейвуд – это единственная Глава, который не знает, что он Глава, и как мы просто приносим ему продукты и прочее в обмен на жилье.

– А если книгу и правда опубликуют? – спросил Вик. – И если он ее прочтет? Думаешь, он не узнает свой собственный сад… или имя?

Я сама уже несколько раз говорила об этом с Базом. Приятно послушать, как мои аргументы приводит кто-то другой.

– Во-первых, не если, а когда мою книгу опубликуют. Во-вторых, я уже говорил, что поменяю все имена. В-третьих, этот мужик – настоящий затворник. Он и не узнает, что книга существует.

– А Интернет? – спросил Вик.

Я улыбнулась Базу сверху вниз и драматично нахмурила лоб:

– Да, Баз, а Интернет?

Баз вздохнул, отвернулся к окну и пробормотал что-то под нос. Я посмотрела на Вика:

– Я пыталась объяснить ему, что Гюнтеру необязательно покидать сад. Что он узнает…

– Мы говорили о тебе, – сказал Вик, вытирая уголок рта платком.

– Что?

– Раньше. До Гюнтера. Я спросил База, читаешь ли ты что-нибудь кроме «Изгоев». Он сказал, что мне надо спросить тебя про твою теорию.

– Ладно. Но учти, что Воронка Хинтон – это не теория, а факт. Последние строчки шедевра С. Э. Хинтон в точности повторяют первые. – Я схватила книгу, прочла первый абзац, потом перелистнула в конец и прочла последний. – Гениально, правда?

– Правда, – сказал Вик.

Я закрыла книгу и стала разглядывать обложку.

– Знаешь, Хинтон начала писать эту книгу, когда ей было пятнадцать. Мне уже почти восемнадцать, и чего я добилась? Ничего, nada.

Я никогда не стремилась к величию, но все равно же хочется оставить после себя какой-то след. Что-то, что бы сказало за меня: «Я была здесь, черт возьми. Помните меня».

– Так или иначе, – продожила я, – можно сказать, что я продолжаю читать эту книгу, потому что я ее не закончила.

– Воронка Хинтон, – сказал Вик.

– Воронка Хинтон, – кивнула я.

– Время воронки! – раздался из ниоткуда голос Коко. Я даже не знаю, когда она успела проснуться.

– Что?

Она соскользнула ниже по сиденью так, что достала ногами до пола.

– Когда ты говоришь про воронку, я сразу думаю про какие-то американские горки. Добро пожаловать в бесконечновую воронку!

– Нет такого слова, Коко.

– Да точно есть. Ну, знаешь, как новая, только бесконечная.

Я опустилась на сиденье и уставилась в окно на деревья.

– Кокосик, ты знаешь, что я люблю тебя. Но ты совершенно сбрендившая.

Она драматично пожала плечами, потянулась через меня и тоже посмотрела за окно.

– Однако это не я застряла в бесконечновой истории.

От автобусной остановки в Энглвуде было километра четыре до начала Утесной аллеи. Нас в итоге подбросила до реки девчонка по имени Джейн. Мы сидели в салоне ее джипа, и она рассказывала нам про Стюарта, своего давнего бойфренда, а теперь и жениха. Он был «начинающим частным предпринимателем в сфере аренды автомобилей».

Мне показалось, что на слух как-то не впечатляет.

С другой стороны, я сидел в заднем ряду со стороны пассажира, а Мэд – в среднем ряду со стороны водителя. Следовательно, правая сторона ее лица попадала в поле моего обзора, и, так как я сидел немного позади, я мог таращиться, не боясь быть пойманным.

Я был непревзойденным мастером таращиться с угла заднего сиденья, и сейчас звезды сложились так, что я мог проявить все свои навыки. И получилось так, что, глядя на правую сторону лица Мэд, я задумался о тоне ее голоса, когда она говорила о достижениях юной С. Э. Хинтон. Я видел, как она перекинула волосы на сторону, все эти волны одним движением… Интересно, как существо, которое может перекинуть волосы с таким ангельским изяществом, может быть таким грустным. Может, в этом есть какой-то космический баланс, тайное равновесие человеческих жизней. Эй, ты можешь быть вот этой прелестью, но только если ты возьмешь еще и вот этот ужас. Кушай, не обляпайся.