Николай Эрдман - Фильмы-сказки. Выпуск IV

Так добежали они до Черного дуба.

Хорошенькая Белочка, сидевшая на ветке, всплеснула лапками и, чтобы предостеречь Григораша, швырнула в него желудем и угодила мальчугану прямо в лоб.

- Ну-ну, не очень-то!- рассердился отважный охотник и, потирая лоб, промчался мимо дуба.

- Клоанца! Бойся бабушки Клоанцы!- пропищала Белочка.

Но было уже поздно!.. На лужайке о десяти шагах от дуба лежала на боку красивая плетеная корзина с двумя крышками, гораздо больше той, с которой братец и сестрица отправились недавно за грибами. Возле корзины стоял гриб. Он дерзко растопырил пальцы и, показав Григорашу «нос» приоткрыл крышку и вошел в корзину… Григораш бросился вперед, упал па четвереньки, заглянул в корзину и, обо всем забыв, до половины втиснулся в нее. Но в ту же самую секунду разбойник-гриб тихонько выскользнул с противоположной стороны, победоносно взмахнул своей сиреневой остроконечной шляпой, поклонился и пропищал нахальным писком:

- Все готово, госпожа моя Клоанца!

И тут все зашумело, загудело, поднялся ветер, и на поляну вместе с ветром вылетела ступа из чистейшей желтой меди. В ней сидела крючконосая яга Клоанца. с ней Кошка - черная как ночь. А у них над головами медленно парила в воздухе большая серая Сова… Клоанца подгоняла ступу медным пестиком и заметала след волшебной метлой. Подлетев к корзине. бабка наклонилась, мигом подняла ее с земли, поплотней прикрыла обе крышки и, не выходя из ступы, с гиканьем и звоном скрылась в темноте глубокого оврага, который начинался здесь же, за поляной… В лесу светило солнце, но на дне оврага была тьма, поэтому Сова и Кошка освещали путь лучами своих желтых и зеленых глаз.

Ступа мчалась вперед. Кошка мяукала, Сова улюлюкала, а Клоанца хохотала, потрясая корзиной:

- Ага, попался?!..

Светило солнышко. В траве стрекотали кузнечики. Мариука любовалась грибами. Корзина была переполнена, но целая дивизия отличнейших боровиков стояла в ожидании погрузки.

- Вас слишком много!- веселилась девочка.- Вас больше, чем на тысячу супов! Но подождите, мы еще вернемся! Григораш, помоги поднять корзинку! Григораш, ау! Куда же ты спрятался, Григораш?.. Ау! Ау!

- Ау! Ау!- откликнулось далекое эхо.

Встревоженная девочка выбежала на тропинку.

- Григораш, Григора-аш!

- А-а-а!-стонало эхо.

Забыв о корзине, Мариука бросилась вперед. Она бежала, металась по тропинкам, мелькала под высокими деревьями, звала. Но кругом было тихо, и только черный дрозд, взобравшись на высокую сосну, равнодушно постукивал клювом.

Нечаянно-негаданно девчурка увидела перед собой ярко-желтый Ореховый куст. Вокруг все было зелено, и только он один стоял перед ней в осеннем наряде. Было полное безветрие, но куст дрожал как в лихорадке, и золотые листья с печальным звоном падали на зеленую траву.

- Милый Ореховый куст! Ты не видал ли братца моего, Григораша?- едва переводя дыхание, спросила Мариука.

- Н-н-нет! М-м-мариука, не в-вид-дал! М-м-мне оч-че-чень хол-хо-лодно!- дрожащим голосом ответил Ореховый куст.

- Ты заболел? Ты простудился?- заботливо спросила девочка.

- Я погибаю, Мариука! Мои кор-корни грызет какой-то з-з-злой ч-червяк!

- Сейчас я прогоню его,- сказала Мариука и, схватив заостренную палочку, лежавшую поблизости, наклонилась к корням. Но не успела она расковырять землю - из-под корней выползла белая раскормленная гусеница с золотой короной на голове.

- Эй ты, девчонка!- запищал Червяк.- Ты не мешай мне завтракать, не то пожалуюсь Клоанце! Я ее двоюродный племянник.

- Уйди!- отрывисто сказала Мариука.

- Сама уйди!- нахально пискнул Червяк.

- Ну, знаешь ли, голубчик!- возмутилась Мариука и раздавила Червяка. И и тот же миг Ореховый куст ожил, встряхнулся и зазвенел, как сотня звонких колокольчиков.

С легким серебристым перезвоном распускались молодые ярко-зеленые листья, бодро выпрямлялись опустившиеся ветки и, потянувшись к Мариуке, ласково гладили ее но лицу и но плечам, а в правую руку доверчиво втиснулся свежий цветущий прутик.

- Спасибо, Мариука!- радостно смеялся Ореховый куст.- Возьми с собой вот эту веточку и вспомни обо мне, если понадобится помощь!