Эна Трамп - Возвращение Робин Гуда

Махал кивнул. Нахохлившись, весь уйдя в жесткий воротничок, как в ошейник, из которого мечтал вырваться, он смотрел оттуда. – …Она.., – заговорил Николай, – …что вам нужен человек, чтоб ездил по городу… ездил по магазинам… – И это предположение Махал подтвердил кивком. Он собирался предпринять третью попытку, когда Махал брюзгливо позвал: – Нина!.. – Явилась Нина, все столь же лучезарная, похожая больше на экономку, гувернантку, бонну: – Нина, покажи молодому человеку, где здесь дверь.

– …принеси нам, пожалуйста, водки. – Улыбнувшись, Нина повернулась в кухню, – …с клюковкой! – вдогонку послал Махал, пустил петуха. Поглядев на Николая, он хмыкнул, словно удивляясь сам себе и предлагая собеседнику присоединиться: – …Или вы кофе?..

– Да нет, – сказал Николай, – водка… нормально. – Пришла Нина, неся ребристый графин с наклейкой: водка была финская, прозрачная, темно-красная, как рубин. – Присаживайся с нами, – обратился к ней Махал. – Нет, я не могу, – с улыбкой возразила Нина. – Да не хлопочи, – брюзгливо-дружелюбно укорил Махал, – вечером гости, – обратился он к Николаю, – племянник… с женой,.. Все хлопочет. – На минутку, – с улыбкой сдалась Нина, одной рукой доставая себе стаканчик в металлической оправе из серванта, центральная часть которого была заставлена хрусталем – везде в остальных углах были книги, обегая кругом стен до потолка; потемневшие, как лес, фолианты, переплетенные в кожу и мех, – а другой без усилий откатывая от стены к столу глубокое, такое, как у Махала, мягкое кресло на колесиках. Махал, опять недоуменно-насмешливо фыркнув, приподнял свою широкую рюмку на ножке: – Ваше здоровье, – сказал он Николаю.

– За сотрудничество, – сказала Нина.

Она ушла.

Махал откинулся в кресло.

– Бэла мне говорила. Вы снимались в кино… К сожалению, у нас нет творческой работы, – подумав, он добавил: – …пока. – Он глянул на Николая. – Ну, как вы сами сказали… бегать. Но не только. Иногда нужно и постоять. Сейчас мне приходится это делать… когда Наташа болеет… она у нас часто болеет. – Снова он хмыкнул, будто удивляясь, не веря. «Как это меня угораздило?» – посмотрел на Николая.

Николай все время кивал. Сейчас он сказал: – Я понял.

– В книгах вы… разберетесь со временем, – продолжал Махал, – …как и во всем. Остальное… а остальное нужно смотреть на месте. Если, конечно, ваши желания… не переменились?.. – Николай сказал: – Когда начинать?

– Хоть завтра, – сказал Махал. – Завтра, – возразила Нина, вышедшая из комнаты и вставшая в дверях. – В понедельник! Дай человеку отдохнуть. – Тогда в понедельник, – сказал Махал вопросительно.

– Завтра, – сказал он. Махал, крякнув, посмотрел на Нину. – А ты говоришь, – проворчал он. Нина, опять как вначале, улыбнувшись Николаю, ушла. – Значит, завтра подойти в магазин. – Махал кивнул:

– Приходите часам к двенадцати. Я там буду. Ну, может задержусь до часа. Это все равно, попросите Наташу, пусть она вам все покажет. – Он встал, пошел к окну, там остановился.

– Все фирменные, – сказал неожиданно с гордостью, поворачиваясь. Он перебирал, выдвигал наполовину и возвращал назад заполнившие целый ряд вертикально глянцевые картонные конверты. Выбрав, нагнулся, поставил, и бережно спустил зависшую, словно подъемный кран, иглу: минуту, как положено, пошуршало, и в воздух ворвались не видимые глазом стаи рыб, рассредоточились, засверкали, склевывая невидимые глазу крекеры на паркете, трудолюбиво соскребая губой-теркой колонии одноклеточных водорослей с потускневших Махаловых очков. Махал не спеша вернулся. Усевшись в кресло, налил себе и Николаю: – Бэла говорила, вы… – он покряхтел, – музыкант. Я-то в этом ничего не понимаю… Но люблю.

– В свое время денег на них потратил… А теперь – кому они нужны?.. Мир перешел на компакты… Я вот тоже постепенно. Как вы считаете, можно их продать?

Махал приподнял свою рюмку в воздух, затем поднес к губам и выпил в один долгий глоток. – Хороша клюковка. Так как…? Сколько они сейчас могут стоить?..

Наташа оказалась сорокалетней девицей с овечьим лицом, увенчанным химической завивкой и очками, в трикотажных штанах, сплющенных на коленях, в трикотажной безрукавке, занавешивающей вислый зад, в свитере с воротником «не хочу». Несмотря на впечатление интеллигентности, производимое в особенности, когда, двигаясь в левый (по прилавку) угол, к кассе, щурясь, втыкалась носом в корешки академических изданий, громоздящихся в несколько ярусов неприступной твердыней, непроницаемо глядящей на насыпь (прилавок) и ров (место между ней и полками, где туда-сюда плавала Наталья), Николаю, как только узнала, что он не покупатель, она сразу стала тыкать.