Эна Трамп - Возвращение Робин Гуда

Лица обеих повернулись к нему. Развернулось молчание.

– А… это, – нашлась наконец Бэлка. На скаку сломав каблук, которого у нее никогда не было. Крутанув руку размашисто, как дорожный указатель: – Тебе Матвей про него рассказывал. Помнишь?.. – Галка качнула головой. Молча. – Они друзья детства… – Сразу выяснилось, что в отсутствие оппонента Бэлка способна дудеть, долбить свое еще пятнадцать минут после того, как дошла до упора. – Это Галка, – обратилась она к нему. – Я тебе про нее тоже говорила.

– Да я понял. Так что Матвей? – Галка молчала. Не сводя с него зачарованного взора. – Просто он ей звонил, звал, – взялась объяснять Бэла. – На дачу…

– Так поехали сейчас. – Сейчас его нет дома. Он сейчас там… – Ему захотелось ее вырубить. Чтоб хотя бы послушать, что скажет та, вторая. – Галя тебя зовут? Ой ты Галю, Галю. Дай воды напиться…

– Я не поеду.

– Почему? – Галка пожала плечами. – Мне завтра на работу.

– Всем завтра на работу. Встать пораньше, только и всего. Бэлка все знает, она нам сейчас скажет, когда первая электричка. Ну вот видишь. Если тебя беспокоит Гарик, то ему можно звякнуть, сообщить координаты, – скажи, что со мной. Хочешь я сам позвоню?

– Гарик меня не беспокоит. – Наконец она позволила себе – чуть-чуть улыбнуться. – Тем лучше. Купите себе мыло, пару полотенец и трусы на смену, я отвернусь.

– Нет, я не поеду. Езжайте с Бэлой, у меня дела.

– Ты что, хочешь, чтоб я тебя в кино пригласил?.. Послушайте – ну сделайте вы это – ради меня!.. Бэлка! Я тебя когда-нибудь о чем-нибудь просил? А сейчас прошу! Ну что вам стоит! Послушайте – я рыбы хочу половить! жареной! Я ХОЧУ – ЧТОБ ТЫ НАМ – ГАЛКА – ЖАРИЛА – БЛИНЫ!..

– Больше ты ничего не хочешь? – Галка встала. – Ладно, счастливо, – Бэлке. – Если Гарик будет, скажи ему, что я пошла домой. – Он сам пошел домой,.. – Галка уже уходила, не оглядываясь. Потом побежала. Прижимая сумочку к бедру и в стороны откидывая ноги. – Красивая женщина, – сказал он. – Да? Тебе нравится?

Бэлка мотнула головой, пожала плечами. За сим остановиться было невозможно, последовал весь самовоспроизводящий ряд телодвижений, – пока не уткнулся в случайную позу, на которой завод иссяк. Она заерзала, словно вдруг ощутив пять минут назад вонзившийся в жопу гвоздь. И решительно поднялась:

– Пойдем.

– Дальше тусоваться? Ну пойдем. – С кряхтением он оторвался от приросшей к нему плоскости. – Я бы лучше тут посидел. – Бэлка не слушала – вприпрыжку уносилась вперед, запеленговав что-то едва различимое, отделимое от каштанов, фонтанов, лужаек, скамеек. Скамеек. Он наддал однократным нажатием, переводящим на следующую скорость, удержать которую уже было можно не стараться, за счет предыдущего.

Нина, улыбнувшаяся, в ответ на «Мне… Махал», такой улыбкой, какую встречал у некоторых старых, особенно парных хиппи, специализировавшихся на этих улыбках, сделавших их своим «астральным мечом», и какую, несмотря на знание о том, что «являющееся чем-то бóльшим перестает быть самим собой», никак не удавалось удержать на положении подобия, имитации – так норовила сорваться с шестка, выскользнуть и обернуться, в смысле превратиться – в то, что было ею только нарисовано, – заглянуть тебе в лицо и приветствовать тебя – т е б я – со всеми твоими… э-э неожиданностями; исходя же от женщин – вызывавшей дополнительные недоумения в силу, хотя бы декларируемой, приверженности этой прослойки «свободной любви».

Тут другое. Охватив его целиком светлым, берущим на веру даже то, в чем он отчитываться не собирался, взглядом, она словно принимала его в клан – нет: словно уже был принят – словно тетка на раздаче, отпускающая ему обед «в счет аванса» – хотя бы он только со скуки заглянул в столовую в ожидании, пока откроется отдел кадров. Он стал раздеваться в прихожей (она уже ушла) снял ботинки и, поколебавшись, носки, грязные и рваные, и наконец, переступив с ноги на ногу, словно с камня собирался нырять, взошел на прохладный паркетный пол, в воду процеженного сквозь темноту солнца, делающего куб комнаты относительно другим миром, аквариумом, лишенным стекол, в который благодаря чему вплываешь прямо так, сквозь переднюю стенку.

Между пальцев ног черные разводы. Махал и глазом не повел. Он сидел за низким столиком в глубоком кресле – словно ждал его так с самого утра. Носки у него были чистые. С узором; гладко обхватывающим узкую почти детскую ногу. – Здравствуйте.

Махал сказал: – Здравствуйте. – Не вставая, толкнул ему стул. Он сказал, садясь: – Вам про меня говорила… Бэла.