Дарья Река - Дневник Души

Мой мужчина сам пришел к нам в цирк. Он был королевским гвардейцем: статным, красивым, подтянутым, галантным. После выступления он постучался ко мне в гримерную, что бы подарить цветы и выказать свое восхищение. Я приняла его подарок, и заглянула ему в глаза. Ах! Они оказались зелеными. Мое сердце вдруг екнуло, застыло на мгновенье и продолжило стучать дальше, а я побледнела и села на табуретку, что бы не упасть. Он спросил меня: «Все ли со мной в порядке?». Я кивнула головой и попросила его уйти, чтобы я могла подготовиться к следующему выступлению. Он вышел, закрыв за собой дверь, а я сидела не дыша, потому что боялась спугнуть то чувство, которое я так давно не испытывала на трапеции. И вот оно снова пришло ко мне вместе с ним. Я пыталась дать ему имя – радость, экстаз, блаженство? Любовь! Решила я. Он будет моим!

Я привыкла всегда добиваться своего и знала, что и сейчас не уступлю. Хотя шансов у меня, конечно, было мало. Он был дворянского происхождения, а я безродной актрисой цирка. Спросив у мамы, что она по этому поводу думает, я получила однозначный совет не тратить свое время на безнадежные фантазии и найти себе кого-нибудь попроще. И в первый раз в жизни я не послушалась ее, потому что он с того самого дня приезжал на каждое мое выступление, дарил мне подарки, катал на карете и шептал мне слова, от которых мое сердце пело. Мне хотелось быть с ним еще и еще, и к моему удивлению – ему тоже. Я ставила это в заслугу чарам своей красоты, но я знала, причина в чем-то еще.

Вопреки мрачным прогнозам мамы о том, что он никогда на мне не женится, однажды он предложил мне тайно обвенчаться, и я, конечно, согласилась. Все, что происходило, казалось мне сном, но в этом сне я была счастлива, поэтому была готова спать подольше. Мои родители, узнав о свадьбе, обрадовались, ведь она обеспечивала дворянство моему потомству, поэтому благословили меня, хотя отец и переживал, что я оставляю цирк. Родители мужа вначале не хотели признавать наш брак, но, желая сохранить хорошие отношения с единственным сыном, смирились.

Я с увлечением начала осваивать новую для себя науку быть леди. Я училась красиво одеваться, говорить, двигаться. Училась кому и в каком порядке кланяться, кому улыбаться, а кому нет. Мой муж носил меня на руках, и своей любовью он изменил мое отношение к нему. Раньше он был для меня трофеем, который я завоевала, но теперь я училась любить его по-настоящему. В его отсутствии, а он проводил много времени на военной службе, я сажала цветы, украшала дом, объезжала лошадей и готовила ему подарки. Родителей своих я видела редко, они по-прежнему путешествовали по всей Европе, демонстрируя слонов и тигров публике. Мое место гимнастки заняла моя сестра, и говорили, что она превзошла меня в выполнении сальто в воздухе. Мне тоже иногда хотелось присоединиться к ним, но я знала, что та глава моей жизни закончилась и началась новая.

На исходе третьего года моей супружеской жизни я забеременела, и родила сына, крепкого мальчугана, похожего на меня, и с детства обожавшего выполнять гимнастические трюки, которые я в тайне ото всех ему показывала. Я знала, что от бабушки ему достался дар ясновидения, но старалась никому об этом не говорить. Мой муж хотел воспитать из него военного, как и он сам. Но его планам не суждено было воплотиться в жизнь, потому что однажды после купания в реке сын простудился и оглох на одно ухо. Военная карьера отныне была для него закрыта, хотя он великолепно учился, стрелял, и ездил верхом. Возможно, при протекции отца, он смог бы все равно пойти по военной лестнице, но его желание было уйти в монастырь или стать доктором. Я предпочла бы второе, так как хотела еще понянчить внуков, но сын выбрал монашество, а затем и миссионерство в Южной Африке. Мы редко видели его и очень переживали из-за этого, пару раз мы даже хотели навестить его, но он отказывался. Особенно было тяжело смириться с его выбором мужу, который лишился, таким образом, наследника. Но мы видели, что сын нашел себя, и счастлив, поэтому позволили ему идти своей дорогой. Поползли слухи, что род мужа обречен на вымирание из-за того, что он женился на цыганке, но мы не обращали на злословие внимание, потому что знали – наш брак, это самое лучшее, что случилось с нами в жизни. А затем, словно в насмешку над клеветой, Бог подарил нам позднего ребенка. Должна сказать, что не без помощи настоек моей двоюродной тетушки, к которой обращались за помощью цыгане со всей Европы, если не могли зачать детей.