Рут Хоган - Мудрость Салли

Я говорю спокойно и ровно, но мне хочется думать, что в моем голосе звучат стальные ноты, дающие понять, что связываться со мной не стоит. Моя абсолютная ярость делает меня абсолютно непобедимой.

– Какого дьявола вы здесь делаете?

– А тебе какое дело, сучка?

Это говорит лидер. Сперва было непонятно, кто из них главный. Он выглядит точно так же, как остальные. Возможно, чуть более привлекательно – он повыше других и немного самодоволен. Но потом я всматриваюсь в его глаза. Пустые, синие, как лед, глаза мертвой рыбы. Словно он уже не способен испытывать никаких эмоций и от него остался лишь холодный, словно труп, робот. Я уже слышу звуки банджо из фильма «Избавление» – парень будто оттуда вышел. Хайзуму не нравится его тон. Он встает между мной и подростками и приподнимает губы, демонстрируя потенциально опасные клыки. Это сопровождается раскатистым рычанием, расслабляющим самые крепкие кишки. Главарь группы остается на месте, на сводя с меня взгляда. Хайзум делает шаг вперед, и я кладу руку ему на ошейник. Договариваться смысла нет.

– Валите отсюда, пока мой пес не перегрыз вам глотки.

Я чувствую, что к подобной реакции он не привык. Обычно его жертвы боятся, злятся или ругаются. Теряют самообладание. Прежде чем уйти вместе с приятелями, он бросает мне сквозь зубы:

– Я тебя запомнил. Гребаная шлюха!

– Отлично. Молодец.

Салли в ужасном состоянии. Я, как могу, помогаю ей успокоительными словами, возвращением шляпы (по милости Хайзума, с несколькими дырками для вентиляции) и кружкой сладкого чая из кафе в парке. Как ни странно, Салли изъясняется вполне внятно, и, несколько раз громко высморкавшись, выпив чаю и выкурив тощую самокрутку, она рассказывает мне, что случилось.

Она, как обычно, пришла в парк покормить ворон, заметила подростков, которые собрались у кромки пруда, и услышала, как громко крякают и плещутся утки. Подошла посмотреть, что случилось, и обнаружила, что маленькие засранцы кидаются в утят пивными банками и булыжниками, украденными у смотрителя парка специально для этих целей.

– Я закричала, чтобы они прекратили, и пригрозила вызвать полицию, но они не обращали внимания. Тот урод – который возомнил себя королем говнюков – просто рассмеялся мне в лицо.

Она делает глоток чая, и Хайзум утешительно кладет голову ей на колени (скорее всего, это еще и намек на еду).

– Но потом я поняла, что он собирается переключиться на меня. Придумал новое развлечение.

Ее голос слегка дрожит, и она начинает скручивать новую сигарету. Она права. Почувствовав новую уязвимую жертву для развлечений, главарь направил стаю в ее сторону. Они сорвали с нее шляпу, перебрасывали ее друг другу у Салли над головой, а в конце концов швырнули на траву. Они вырвали у нее из рук сумку с хлебом для ворон, и двое держали ее за руки, а главарь зажал ей нос и насильно скармливал хлеб, пока она не испугалась, что задохнется. Наконец они окружили ее и грубо толкали между собой, выкрикивая оскорбления и ругательства, наслаждаясь ее страданиями.

– Дорогая, если бы не вы с кобелиной, уверена, со мной бы случилось что-нибудь ужасное.

Салли настаивает на том, чтобы угостить меня второй чашкой чая, а Хайзум получает яйцо в колбасном фарше в награду за рыцарское поведение. Она спрашивает мое имя.

– Маша.

Салли улыбается и гладит меня по руке.

– Тогда понятно, почему ты всегда на кладбище! Ты героиня Чехова – в трауре по собственной жизни.

Нужно срочно сменить тему. Для меня это неуютная территория.

– А в чем твое оправдание? – спрашиваю я. – Тратишь такое прекрасное пение на мертвецов.

Салли смеется.

– Это лучшая публика, что у меня была! К тому же, – она становится серьезной, – пение никогда не тратится впустую. И это единственная музыка, которую можно носить с собой везде и всегда.

Я пытаюсь убедить Салли сообщить о происшествии в полицию, но она утверждает, что это бесполезно.

– Они не станут меня слушать, если моя речь начнет выкидывать коленца. Просто подумают, что у старухи совсем поехала крыша. А я ужасна, когда завожусь. Веду себя отвратительно. В конце концов меня осудят за нарушение общественного порядка!

Как ни печально, скорее всего, она права. Даже если нарушителей каким-то чудом найдут и признают виновными, их так называемым наказанием скорее всего станут несколько психологических консультаций «для галочки» или двадцать минут общественных работ. Мне удается выпросить немного черствого хлеба у девушки за стойкой кафе. Я прохожу с Салли через парк, чтобы покормить ворон, и наконец мы прощаемся у летней эстрады, чтобы разойтись по домам.