Ян Стыдобка - Поэтесса в жанре ню и другие рассказы

Здесь меня ударило: что же стоишь, о глупец! Она теперь и видеть тебя не захочет.

Или ещё не поздно?.. Лихорадочно выдумывая оправдание, я поспешил к ним и добрался в тот миг, когда Дашка, прижав к снегу Настины локти, вполголоса спросила: «Успокоилась?»

– Девчонки, хватит, простудитесь.

Присел и жестом, не касаясь, отстранил Дашу. Она встала с видом оскорблённой принцессы и молча ушла. Настя не двигалась, тяжело дыша. Я одёрнул её свитер и куртку, закрыв пупок, склонился как можно ближе и обвил её руками свою шею. Мгновение они были податливы, затем дрогнули, напряглись. Просунул ладони под лопатки, поднял её на ноги и не выпускал, сквозь одежду чувствуя дыхание и готовое выскочить сердце.

– Стоишь, Насть? – спросил наконец.

Она чуть заметно пожала плечами.

– Будь лето и пляж, дал бы ещё полежать. Но зима.

– Лето… – выдохнула она… – Спасибо… стою…

Я отпустил её, подобрал и встряхнул оброненную шапку. Настя наклонилась, чуть постояла, облокотившись о колени, и села на корточки. Снег таял в её волосах, я вынул его, надел на неё шапку и тем же способом поднял вновь. Она крупно и часто дрожала, постукивая зубами. Я плотнее привлёк её к себе, накрыл полами своей распахнутой куртки. Оправдание так и не приходило.

– Извини, что вмешался, – сказал я наугад. Она хмыкнула над ухом, это можно было понять как: «За что?»

– Вы же не всерьёз. Играли, я влез, может быть, зря?

– Не зря… Я в мыслях говори… говорила хватит… больше не могу…

– Значит, я услышал. Больше тебя никто не тронет.

Она постепенно успокаивалась.

– А вы знакомы с ней? – спросил я.

– Впервые вижу…

Отпустила мою шею, высвободилась. Мы помолчали под выглянувшим солнцем. Длинные синие тени взбегали по снежному откосу на забор.

– Сама напросилась, – сказала Настя в нос.

– Не напросилась никуда, брось эти глупости.

Она обхватила себя руками, поёжилась:

– Пойду переоденусь, ладно? А то хоть выжимай…

– Хорошо… – Я быстро обмахнул рукавом её куртку и рейтузы. – Теперь иди.

– Спасибо ещё раз…

Проводил её взглядом и не стал застёгиваться: жарко от солнца или бог знает отчего. Мир больше не темнел, но слегка кружился, и посреди вращения Настя на снегу, с покрасневшим лицом и размазанной под мокрыми глазами тушью, задыхаясь, отталкивала мою помощь: опоздал, дубина, опоздал!..

Я встряхнул головой и протёр глаза. От снеговиков остались белые кочерыжки, распаренные подруги топали, отряхивались и уходили в дом. Даши в поле зрения не было: захотела всё-таки услышать ответ?.. Нелепая догадка, но я сорвался с места, одним прыжком вскочил на крыльцо, распахнул дверь и влетел в прихожую.

Комнаты для гостей были на втором этаже. Утром мы лишь оставили там вещи, я не знал, в которой из четырёх комнат Настины. Стучаться во все подряд?

Балбес. Есть телефон.

– Я почти готова, сейчас выхожу, – ответил уже спокойный, мелодичный голос. На заднем плане слышались разговоры, смех. – Ещё пятнадцать минут…

– Хорошо, я наверху возле бильярда, – сказал я и приготовился ждать. Известно: где у девушки пятнадцать минут, там сорок, а где сорок, там и полтора часа… Я рассеянно поглядывал на игру Сани с другим нашим однокурсником; похоже, они и не ведали, что творилось во дворе. Мимо прошла румяная Дашка, на ходу очищая банан – не тот ли самый? – и, постучав, скрылась в крайней слева комнате. «Дуплетом в угол», – сказал Саня и с чудовищным грохотом шарахнул. «Штраф!» – воскликнул партнёр.

Настины пятнадцать минут оказались равными примерно двадцати. Она вышла из второй комнаты слева, свежая, причёсанная, в бело-голубой приталенной толстовке, серых твидовых брюках и фетровых мокасинах.

– Жду, – сказал я, шагнув навстречу.

– Вижу.

– Я всегда буду тебя ждать. И защищать.

Она стала спускаться на первый этаж, я следом, поскрипывая ступеньками.

– Настя, – почти неслышно сказал ей вслед.

Остановилась на середине пролёта, обернулась с удивлением в глазах. Я подошёл ближе.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда?

Она пожала плечами.

– А я верю. С той минуты, как увидел тебя.

Настя молча пошла вниз, я догнал и заглянул в лицо.

– Мне так стыдно и неловко, – тихо произнесла она. – Хочу спрятаться и реветь…

В её глазах и правда что-то поблёскивало. Теперь молчал я, пытаясь поймать какую-то мелькнувшую мысль. На первом этаже мы зашли в угол, скрытый за другим выступающим углом; прежде я не видел его, может быть, он сейчас и вырос. Здесь была запертая дверь без ручки, неизвестно куда ведущая, и рядом стоял чёрный пиратский сундук… Спрятаться?