Александра Сашнева - Танго с ветром

За окном мелькают темные трущобы.

— Я знаю куда. Тебе не надо думать об этом.

Соня думает, что надо бы выпрыгнуть на ходу, но — словно уловив ее мысли — маньяк нажимает на кнопку блокировки дверей. Соня вздрагивает. Скорость еще увеличивается.

— Остановите! — голос Сони дрожит. — Я передумала! Высадите меня. Это мой муж, мы просто поругались.

— Не договорили! Мы должны закончить разговор.

— Остановите!

Она пытается открыть окна и двери, но бесполезно.

Девятка все сильнее отрывается от «Мицубиши» и неожиданно поворачивает. Теперь вокруг темнота и пустота промышленных территорий.

Соня снимает сабо, чтобы ударить водилу по голове, но тот останавливает машину, выходит и, открыв заднюю дверь, хватает Соню за руку и вытаскивает ее из машины.

Соня начинает орать. Это звериные крики, это не слова. Это вопли зверя. Они страшны, они звучат из нутра, из стиснутых ужасом кишок. Форма человека рассыпается, остается кусок мяса, который не хочет стать пищей, — вот что такое настоящий ужас. И этот ужас выключает все: приличия, страх, боль, жалость, сочувствие — все к черту, только холодный расчет и верные движения.

Мужчина начинает бить Соню.

Она падает, бирюзовый шарфик цепляется за прут арматуры, кусок отрывается и повисает нежным лепестком на цепких листьях чертополоха.

Джонни поворачивает там, где повернула серая «девятка», но впереди ее нет. Джонни гонит по прямой, не надеясь уже найти Соню. Вокруг пустыри и промышленные здания, стройки, стопы бетонных плит. Тут уже давно можно пропасть навсегда.

Вдруг фары выхватывают яркую вспышку бирюзы.

Джонни останавливается, выбегает из машины, хватает клочок ткани и осматривает местность. По следам борьбы и отпечаткам шин Джонни примерно понимает, куда могла поехать «девятка».

Водитель «девятки» вытаскивает Соню из багажника и кладет ее на плечо. Он идет с Соней на плече ко входу в огромное здание. На повороте бирюзовый шарфик цепляется за арматурину и вместе с сумочкой сваливается с Сони, но он не замечает этого. Он спокойно идет во тьму, напитываясь ее силой, срастаясь с ней.

Хозяин «Мицубиши» приходит в себя на обочине дороги. Он не сразу вспоминает, в чем дело. Память постепенно возвращается к нему. С памятью приходит боль и ярость. Но она бессильна. Разве что позвонить в полицию — вот все, что он может. Он выползает на дорогу и начинает звонить. В темноте показывается свет фар. Он машет рукой.

— Эй! Стой! Стой!

Но машина проезжает мимо. Первые капли дождя падают на лицо. Он вытирает их и, выругавшись, снова набирает полицию.

— Але! Полиция?

Джонни видит серую «девятку» на фоне темных конструкции стройки, освещенных единственным фонарем. Джонни останавливает машину, выскакивает из нее, прихватив монтировку и фонарик, и, оставив фары включенными, бежит в единственно возможном направлении. Но впереди ничего. Тихая мохнатая тьма притаилась в строительных конструкциях. Джонни напрасно прислушивается — только шелест ковыля и далекий шум моря. Джонни напрасно пытается пробить темноту светом фонарика. Нет никаких знаков, и, тем не менее, Соня где-то здесь. Он чувствует это — неслышимый звук несуществующей струны начинает петь внутри.

Вдруг усиливается ветер и взмахивает бирюзой шарфика, повисшего на куске провода, и последний луч издыхающего фонаря указывает Джонни путь.

Джонни бежит неслышно, так бегают коты, даже камешки не скрипят под его кроссовками. Шарфик еще хранит запах Сони, сумочка так беззащитна, как потерянная детская игрушка.

Он прячет шарфик, сумочку надевает через плечо.

Впереди — лестница, ведущая вниз.

В «логове маньяка» гости — полицейские и хозяин «Мицубиши». Обычная оперативная работа. Отпечатки пальцев — их тут тьма, кровь, фотоаппарат. Мистерия превращается в банальность. Миф становится протоколом. Форма — вот что определяет все в этом мире. Форма делает человека магом, школьным учителем, хирургом, полицейским. Форма и ничто иное.

Полицейские осторожно убирают целлофан, заляпанный кровью Джонни. Среди них тот парень, который видел Джонни в магазине медицинских инструментов.

— Это тот урод, который телку распотрошил, — говорит он крепкому парню с хмурым лицом. — Смотри! Скальпель точно такой же.

Вместе с криминалистом в перчатках они разглядывают скальпели и кусачки.