Брюс Кэмерон - Путь домой

– Это тот бездомный мужик. Ветеран.

– Ну и что с того? – спросил Мальчик, пахнущий пряностями.

– Отец говорил мне, что этот бездомный ветеран перебрался к реке вместе со своей собакой. Ну, ты знаешь, тот солдат, который вечно орал на улице?

– Понятно, но откуда ты знаешь, что он мертв?

Последовала пауза.

– Эй, мистер? – неуверенно позвал Мальчик, пахнущий пряностями. – Мистер? – Мальчик подошел ко мне и положил руку мне на голову. Я чувствовала его возбуждение и страх. Потом он присел там, где на одеялах лежало то, что прежде было Акселем, подергал за мой поводок, и тот захлопал по моему ошейнику.

– Он и правда умер, – категорично сказал Мальчик, пахнущий пряностями.

– Ничего себе.

– О боже.

Мальчики, похоже, были охвачены возбуждением. Больше ни один из них не подошел туда, где рядом со мной стоял тот из них, от которого пахло пряностями.

– Через пару часов стемнеет, так что же нам делать? – спросил тот из мальчиков, который стоял от меня дальше всего.

– Я останусь здесь, чтобы никто не смог ничего сделать с уликами, – угрюмо сказал Мальчик, пахнущий пряностями. – А вы позвоните в девять один один.

Мальчик, пахнущий пряностями, остался со мной, а остальные уехали на своих велосипедах. Мальчик обошел по кругу одеяла Акселя, нашел пакет с моим кормом и высыпал корм в мою миску. Я с благодарностью проглотила мой ужин.

– Мне очень жаль, – шепнул он мне после того, как я поела, и погладил меня по голове. – Мне очень жаль, что твой хозяин умер.

Мне все еще хотелось пить, но ситуация не изменилась – я по-прежнему была привязана к поводку, который вел к твердому, тяжелому телу. Я с надеждой посмотрела на Мальчика, пахнущего пряностями, но он не дал мне еще воды.

Было очень тихо, но я хорошо различала журчание текущей воды. Мало-помалу я начала ощущать страх, который нарастал в Мальчике, пахнущем пряностями. Чем ниже опускалось солнце, тем страшнее ему становилось оставаться рядом со мной и мертвым Акселем. Я знала, что должна сделать. Я подошла к мальчику и прижалась к нему, чтобы подарить ему успокоение. Он взъерошил пальцами мою шерсть, я почувствовала, как он расслабился, хотя и совсем немного.

– Ты хорошая собака, – сказал он мне.

Скоро приехали несколько мужчин и одна женщина, которые вышли из больших машин с мигающими огнями на крышах. Они подошли и посмотрели на одеяла Акселя. Один из них отвязал от тела Акселя мой поводок и передал его конец Мальчику, пахнущему пряностями, который со степенным видом взял его. Он подвел меня к реке, и я напилась вволю. Я была права – люди всегда знают, что делать.

Вскоре приехал Том, и на крыше его машины тоже мигали огни. Он подошел к одеялам Акселя и присоединился к кругу остальных людей.

– Скорее всего, это передозировка. Узнать точно, отчего он умер, мы сможем, только тогда, когда отвезем его в город, – сказала женщина.

– О боже.

Они стояли и молчали. Том опустился на колени, и я почувствовала, как от него исходит горе. Он прижал руку к лицу и заплакал. Один из остальных мужчин обнял его за плечи.

– О боже, – повторил Том. – Какая нелепая смерть. Какая трагедия.

– Он был замечательный человек, – сказал один из мужчин.

– Вот именно, был. – Том в недоумении покачал головой. – Да, он был замечательный человек. И смотрите, каким оказался его конец.

По дороге подъезжали все новые машины. Они останавливались, из них выходили люди и стояли во все тускнеющем свете, выстроившись вдоль дороги. Большинство из них стояли молча, причем многим, похоже, было очень грустно. Я видела, как мужчины и женщины вытирают глаза.

– Ну все, давайте унесем его отсюда, – сказала женщина, которая первой вышла из большой машины с мигающими огнями на крыше.

Они подняли с земли тело Акселя и его одеяла, отнесли все это к дороге и погрузили в один из грузовичков с огнями на крыше.

Когда я услышала звуки их голосов, я поначалу не поняла, что они делают, но потом до меня дошло, что они поют, как, бывало, пела Мамуля, когда стояла на кухне у раковины и лила воду на тарелки. Сначала пели только несколько людей, потом к ним начали присоединяться все новые и новые голоса, пока мне не показалось, что поют они все. Я, конечно, не понимала слов, которые они пели, но чувствовала звучащие в их голосах боль, сожаление и горе.