Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга первая

Нодья горит всю ночь, и не нужно просыпаться и подкладывать дрова. Матвей плотно набил котелок снегом и подвесил его над костром на тагане – нужно поужинать. Настрогали солонины, засыпали в кипящую воду пшена – скоро будет каша. Во втором котелке отец решил запарить иван-чая – лучше всего он согревает зимней ночью в тайге.

Тепло от нодьи отражалось от уклона за спиной Матвея, и в их небольшом убежище было очень тепло. Тянуло запахом каши и чая, дымок от костра терялся в кедровых лапах. К ночи вызвездило – будет морозец. Всегда так после снегопада. Матвей щурился, глядя в огонь – жарко все же, и размышлял о том, каким удивительным изобретением была нодья. Как еще обогреться ночью в тайге? Так, чтобы костер до утра тебя грел и не потухал? Прогорая, верхнее бревно просто опускается ниже, давая пищу огню. А выемка вдоль бревна обеспечивает тягу, такую же, как поддувало в печи.

Пока готовилась каша, они дали овса коням и натопили им воды в большом кожаном ведре – отец всегда возил его с собой в зимнюю тайгу.

Когда каша поспела, отец снял котелок с костра и поставил в зашипевший снег. Они ели, обжигаясь, хватали горячую кашу губами, дуя на ложки. И каша эта была такой вкусной! С дымком, распаренная, с салом и луком… Потом они долго пили чай, глядя на засыпающие горы, которые почти не были видны в темноте – только их вершины выделялись темными силуэтами на звездном небе. Сделав очередной шумный глоток, отец сказал, глядя в огонь:

– Утром пойдем дальше – сюда маралы уже не придут. Они сейчас где-то недалеко ночуют и утром выйдут кормиться. Здесь-то мы быка и возьмем. А пока давай спать.

Он улегся, вытянув ноги к костру и накрывшись вторым тулупом. Матвей тоже лег, натянув шапку поглубже и повернувшись к огню лицом. Серко лег рядом, по обыкновению согревая друга – ему-то в его таежной шубе никакие морозы не страшны. Сон пришел незаметно…

Проснулся на редкость отдохнувшим и свежим, быстро умылся снегом, набил котелок и подвесил над нодьей. За ночь та прогорела едва наполовину, и жара для приготовления чая было хоть отбавляй. Быстро попили чаю, затушили костер, сели на лошадей и отправились на поиски маралов.

Утро занималось морозное, яркое и звонкое.

Тонкая полоска рассвета расчертила темное утреннее небо, заливая вершины гор ярким розовым светом и прогоняя звезды с небосклона. Стояла оглушительная тишина, и тихие шаги лошадей по мягкой прели казались Матвею громкими, как набат. Что уж говорить про их дыхание и похрапывание. Но отец был спокоен – лошади не пугают маралов.

Они двигались вдоль склона горы, по самой границе тайги, уже около часа, и Матвей успел даже немного замерзнуть. Внезапно отец поднял руку, второй натягивая поводья.

Затем направил коня в гору, в тайгу. Там спешился, привязал его к небольшой сосенке и пошел крадущимся шагом, Матвей за ним. Вот они вышли на опушку, и Матвей увидел маралов. Солнце уже поднялось над горами и теперь щедро заливало долину золотистым сиянием. И в этом ярком утреннем свете маралы выглядели сказочными животными. Пар от их дыхания клубился и оседал легким инеем, рога вожака сверкали на солнце. Они стояли и смотрели на солнце, как будто встречали его. Вот вожак пошевелился, и весь табун пришел в движение. Спустившись чуть ниже, маралы принялись копытить неглубокий снег, выкапывая пожухлую траву и мох.

Отец толкнул Матвея локтем, сказал шепотом:

– Вот сейчас будем бить. Ты будешь. А я подстрахую. Клади винтовку на бревно и целься. Пока просто целься.

Матвей послушался и уложил винтовку на небольшое бревно, за которым они с отцом пристроились.

– Целься, привыкай к мушке, прикинь расстояние. Куда будешь бить?

Матвей подумал чуть, потом ответил так же шепотом:

– Под лопатку.

Отец сказал:

– Можно и под лопатку, но тогда надо ждать, пока он к тебе левым боком встанет. А ну как не встанет, что тогда? Нет, сын, бить надо в шею. Стараться уложить пулю за ухо, это наверняка будет. Привыкай пока…

Матвей кивнул только и устроился поудобнее. Он смотрел над стволом на мушку, сквозь мушку на марала, и в душу его закрадывались сомнения. Попадет ли? Сумеет ли? Ведь шея все же меньше, чем бок…

Так он размышлял, когда отец тронул его за плечо:

– Готов?

Матвей кивнул, хотя готов не был совсем, но не сознался бы в этом даже под пытками.

Отец сказал ему:

– Как будешь готов – стреляй. Я подстрахую.

И больше ничего не сказал. Все уже сказано, незачем отвлекать.