Мастер Чэнь - Магазин путешествий Мастера Чэня

– В середине доски. Да и вообще, все пляжные отели так пляжными и называются. Бич, в общем. А вот первое слово… Ну-у… А без него никакой интернет не поможет. Задать «Районг» и «бич» – ну, ты же понимаешь, что мы получим. Это же вообще все в этой провинции. Но! Но, но!

Она вытянула руку.

Я повернулся.

Перед нами был задний фасад отеля, узкий, элегантный, лишенный окон, уходящий в небо. То, что видели люди, приезжавшие сюда в такси.

Стеклянные двери были гостеприимно распахнуты. Никакой черноты за ними не было. Был довольно темный коридор, но вдали, в том конце здания, призрачно светился квадрат – без сомнения, та самая «Примула», с ее стульями, обтянутыми серым шелком.

– Ну, и вот, – сказала Настя бодрым и довольным голосом. Взяла под мышку треногу и пошлепала по асфальту вперед.

Что такое умерший отель? Это запах пыли или никакого вообще, может быть, легкая горечь дыма стелется по коридору – где-то неподалеку жгут мусор.

В живом отеле воздух полон запахов. Вы вдыхаете их, только войдя с улицы (мальчик в форменной куртке тащит за вами чемоданы, грузит их на тележку). Полировка тускло блестящих полов темного дерева, зелень оранжерей, цветы в вазе на стойке, солнечные лосьоны на голых плечах женщин. В вашей комнате – ароматы хрустящих постиранных простыней, и ветер, полощущий занавеску и пахнущий морем.

И вы вздыхаете, вы начинаете чуть улыбаться, потому что вот теперь это уже факт – вы отдыхаете.

Кобры живут в отелях только в сказке, в жизни им там нечего делать. Кобра, вообще-то, помойная тварь, она движется туда, куда топают мыши. К свалкам отходов, допустим. А еще есть плантации масличной пальмы, по которым не ходят без стандартного пластикового пакета с заряженным шприцем, полным сыворотки. Потому что пурпурные плоды масличной пальмы мыши обожают до обморока, ну, а где мыши…

Я полузакрыл глаза: есть чувство угрозы, есть это странное ощущение, будто тебя что-то тихо усыпляет, лишает сил? Нет. Значит, и змей тоже нет. Есть нечто иное. То самое. Как же им было, наверное, хорошо здесь, у моря.

Ну, а сейчас – пегая пыль и паутина, которые любую поверхность превращают в зыбкие, почти ничего не отражающие зеркала. От пола до потолка – зеркала, эти странные плоскости. Не надо было входить внутрь, мелькнула у меня мысль.

Коридор был не совсем темным. Вот слева в сером полумраке светится буква «п», полуоткрыта дверь – в когда-то обычную комнату на драгоценном первом этаже, с которого можно было шагнуть прямо на газон.

– Вот это да, – сказала Настя и занялась настройкой фотоаппарата.

Большой, крупнее человека, фарфоровый Будда, милосердно глядящий на нас со своего алтаря, – в прошлом что-то вроде комода. На его шее и у поджатых ног гирлянды вполне живых, ну, чуть увядших цветов. И статуэтки поменьше, много. Больше в комнате – ничего, только плоский матрасик у стены.

«Клик, чвирк», – сказал фотоаппарат.

– Охранник, – догадался я. – Раз уж тут открыта дверь в отель… Все-таки эту руину охраняют для порядка.

– Это что, он спит под богом? А, ну он же иначе боится по ночам. А этот как бы его охраняет.

– А как чего, – показал я на чуть сдвинутое стекло, отделяющее комнату и улицу, – то вот туда. Наружу. Бегом.

– Злобные орки за ним туда не пойдут? – проговорила Настя, делая свои снимки (клик, чвирк). – Вот пусть тут и сидят. И так будет с каждым… А он сам, этот охранник, где?

– Пошел на обед, – предположил я, прислушиваясь к ощущениям в желудке. – И вообще-то, солнце и правда высоко…

– Да-да, мы скоро… А вот дальше, я видела, еще одна комната открыта.

И мы вышли, сделали несколько шагов по гулкому коридору, зашли в очередную комнату. Пустую. Полностью. Никаких будд и алтарей, просто ничего, голые стены. Ну, какое-то резное с перламутром покосившееся панно на стене, ценности больше явно не имеющее.

– Три звезды, – сказал я, подходя к двери в бывшую ванную. – Потому что здесь только душевые кабины.

– А я вот сейчас еще снимочек, – прозвучал голос сзади.

Я сделал еще шаг и оказался среди серого полумрака. Неверные очертания в зеркале, пыльное стекло стенок душевой кабины, еще зеркало с внутренней стороны двери – отражение отражений.

«Клик, чвирк», – сказал сзади фотоап– парат.

И ударила белая вспышка.

Моего лица коснулось тепло водяного пара, влага эта пахла гелем для тела, мокрыми полотенцами, шампунем – всем подряд. Ровно и весело шипела вода из душа, среди сверкающего светом и чистотой белого кафеля.