Мастер Чэнь - Магазин путешествий Мастера Чэня

– Я дальше не пойду, – сообщила мама Насти, как будто мы и так бы не догадались.

Вдалеке, сзади, снова послышалось тарахтенье мотора.

– Вот сейчас он нам осветит дорогу до самых огней, и мы двинемся дальше, – не очень уверенно сказал я. – По левой стороне.

Качающийся луч показался из-за поворота, мазнув светом по голой площадке перед вымершей башней. Здесь когда-то была каменная книга в рост человека, на ней мелькнули и исчезли буквы: повыше «or», пониже «ea». Имя дома, которого нет, – ни дома, ни имени. Только глухой, без окон, фасад угадывался во мраке, уходил ввысь.

– А это, наверное, тот самый серый зуб, который виден с нашего пляжа, из-за деревьев, одним концом выходит на дорогу, другим на море, – сказала Настя.

– Надо сюда днем прийти и словить глюков.

– Лучше ночью, – отозвался я, присматриваясь к дороге, мотоциклетная фара показала, что путь абсолютно чист, но все же… – Глюков будет сколько угодно. Вот как сейчас.

И мы пошли – конечно, утром, с пляжа, по робкому прибою, когда смотреть на море стало уже скучно. И, понятно, только вдвоем. Зато девочка Настя отнеслась к делу серьезно, тащила почти невесомую, но солидную треногу для фотоаппарата и сам аппарат, серьезный, тяжелый, настоящий.

Мы с первого дня заметили, что здесь, на берегу, есть брошенное здание. Юго-Восточная Азия – страна белых многоэтажных корпусов, и тусклый серый цвет башни, выглядывавшей из-за казуарин в полукилометре от нашей «Бич виллы», четко говорил: здесь давно никто не живет. Что было несколько странно. Районг – место довольно тихое и пустынное, но наш длинный пляж был вполне обитаем. Сияющие белизной жилые дома слева и справа от нашего отеля – катастрофически пустевшие в рабочие дни, что-то вроде дач для жителей Бангкока. Состоявшие из одних только скромных пляжных вилл отели на горизонте. С какой стати тут должна стоять башня этажей на десять, на белых стенах которой дождь оставил грязно-серые потеки? Почему никто ее не купил почти даром, не оживил, не покрасил заново?

– Не надо туда ходить, – улыбнулись тайские девушки из нашего отеля. – Ничего нет. Все умерло.

– Спасибо, – сказала им Настя и двинулась впереди меня по песку.

До сих пор не могу понять: с чего я вообще взял тогда, что эта дохлая кобра имела отношение к отелю. Она лежала на дороге прямо перед ним – ну и что? Или дело в том, что мертвы были оба?

Чистый песок пляжей просто так чистым не бывает. Раз в неделю, а то и чаще, на берег в отлив выходят трактор с прицепом и несколько хрупких фигурок с головами, закутанными от солнца. Крючьями и совками они швыряют в кузов прицепа множество неприятных предметов, вынесенных сюда морем, – пластик, ветки, дохлых рыб. Двухкилометровый пляж чистится таким путем целых полдня, после чего песок вновь восхищает отдыхающих своей первобытной тропической чистотой.

Кончился забор пустовавшего отеля, где шел тотальный ремонт сада, и кончился девственный пляж. В ноги начали впиваться колючие лохматые шарики местного перекати-поля, а вымерший дом навис над головами. Он стоял к нам торцом, этот нос океанского лайнера, на несколько метров не дотянувшего от стапелей до моря. Прямо у наших ног была полуразрушенная лестница, поднимавшаяся к странно белой, полукруглой фарфоровой балюс– траде.

– А вот теперь… – сказал я, взяв в руки длинную, метра в три, высохшую и потерявшую почти весь вес ветку. – В принципе, ни одна змея не бросается на человека первой. И если громко топать… и делать вот так…

Я хлестнул веткой по сухо шуршавшей траве справа и слева от ступеней. – То от нас все просто расползутся. Мы им не мыши какие-нибудь. Не добыча.

Тут я вспомнил черное тело, вытянувшееся поперек дороги на ночном асфальте. Метр? Или полтора?

– В Австралии есть такая змея, она нападает первой и гонится за человеком хоть километр, – сообщила Настя. Потом остановилась и щелкнула объективом.

– Отель, конечно, – сказала наконец она. – Это был отель. Не дом.

Тишина, шуршание травы, по которой ходит – справа и слева от ступеней – моя палка. Что-то мелькнуло справа? Нет, это только ящерица. Узкий, длинный, серый хвост.

– Сколько тут было звезд, интересно, – на вид три… И из какой это эпохи… Восьмидесятые или раньше?

Тишина, шлепанье тапочек – как можно громче.

Терраса; здесь был бассейн, он и сейчас как бы есть – его наполняют дожди. Черная с прозеленью вода, абсолютно непрозрачная и неподвижная, пожелтевшие иглы казуарин слипаются на этой маслянистой поверхности островками.