Эмма Бёрстолл - Тремарнок

– Который час? – У нее было такое чувство, будто она только что заснула.

– Семь пятнадцать, – ответил ей далек, – перед тем как встать, вам разрешается выпить чаю.

Приподнявшись, Лиз с благодарностью взяла с тумбочки чашку чая.

– Отлично, – сказала она, сделав глоток, – моя жизнь спасена.

Еще несколько глотков – и Лиз пришла в себя и предложила Рози устроиться с ней рядом. Девочка притащила в спальню рождественский чулок и принялась показывать подарки – смешную заводную мышку, полосатые перчатки без пальцев, шоколадного оленя. Лиз восторгалась, будто не видела их. Это была их ежегодная традиция.

Они позавтракали прямо в пижамах, по очереди приняли душ и оделись. На улице стоял морозец, сквозь тучи проглядывало солнце.

– Ты должна надеть ту прекрасную бриллиантовую диадему, – заявила Рози, когда Лиз причесывалась.

На взгляд Рози, в мире не было ничего красивее этого обруча. Бриллианты или стразы – для нее это было примерно одно и то же.

Как и договаривались, они заглянули к Пэт, и, когда та сонная прибрела к двери, Рози окончательно разбудила старушку, спев ей «Мы поздравляем тебя с Рождеством». Потом они, взявшись за руки, медленно двинулись вниз, к пляжу и гавани, останавливаясь поприветствовать соседей. Ни Маркуса, ни его матери видно не было, и Лиз предположила, что Валери уехала в Бат.

На пирсе уже собралась веселая шумная толпа. Некоторые, подобно Лиз и Рози, оделись потеплее, а кое-кто облачился в купальный костюм, другие соорудили себе шутовские наряды и, притопывая, пытались согреться.

Прежде Рози всегда настаивала, чтобы они с Лиз тоже окунулись, хотя Лиз было страшно смотреть на щуплое тело дочери, синеющее от холода еще до того, как та успевала войти в воду. Ей не верилось, что Рози нравится подобное развлечение, но отказать она была не в силах. Однако в этом году девочка признала, что от водных процедур лучше воздержаться.

– Боже милостивый! Вы только посмотрите на это! – воскликнула Пэт, показывая на крупного мужчину в костюме Чудо-женщины с большой накладной грудью и в длинном темном парике. – Кто же это?

– Рик! – приглушенно взвизгнула Рози и захихикала. – Видите – у него борода, да и живот висит! По-моему, он слишком много тянучек ест.

Некоторых Лиз не узнала – это оказались друзья Шарлотты и Тодда Пеннифезер, нарядившихся, по обыкновению, Бэтменом и Робином. Ламберы же – мать и отец семейства, двое детей-подростков и их дальняя родня – явились в костюмах диснеевских героев – Белоснежки, Русалочки и прочих.

Джин и Том изображали Рождественских Деда и Бабку, а за ними увязалась целая ватага внуков с родителями и всяческими родственниками. Семья у Джин была такая огромная, что она постоянно забывала имена родственников, над чем Рози подтрунивала.

Тони Катт явился в роскошном пурпурно-зеленом костюме джинна – а может, это был Аладдин, – и на него с ужасом взирал Фелипе в дубленке, шерстяной шапке и варежках.

Обнаженные телеса пловцов приобрели оттенки голубого и пунцового и покрылись неприглядными мурашками, но это никого не останавливало.

– Быстрее! – поторопил кто-то.

Наконец раздался свисток, и примерно пятьдесят безумцев неуверенно заковыляли по гальке, однако ускорились, добравшись до полосы песка. Пара минут – и в волны начали плюхаться тела. Люди колотили по ледяной воде руками, поднимая тучи брызг и хватая ртом воздух. Сбившиеся на пирсе зрители в теплых куртках, шапках и перчатках подбадривали пловцов криками и хохотом.

– Молодцы!

– Браво!

Спустя пару минут смельчаки, дрожа, начали выбираться на сушу и торопливо хватали разноцветные полотенца, оставленные на пирсе. Несколько самых безрассудных отважились окунуться в воду во второй раз. Чудо-женщина продемонстрировала, как плавает баттерфляем, а Робин с Бэтменом попытались сделать под водой стойку на руках, но потерпели фиаско.

Вскоре все купльщики вылезли из воды и устремились в ближайшие дома, чьи хозяева оставили двери открытыми, чтобы они могли принять душ и переодеться. Остальные же дружной толпой направились в «Поймай омара».

– Я каждый год смотрю и не представляю, как у них отваги хватает, – бормотала Пэт, плотнее стягивая узловатой рукой воротник пальто, – от такого холода и помереть можно.

В старом, под семнадцатый век, пабе с низким потолком царило упоительное тепло. В большом каменном камине шумел огонь; аромат сосновых шишек, корицы и мускатного ореха висел в воздухе.